Что-то внутри меня ломается. Весь контроль, который я так тщательно поддерживала, рушится под тяжестью её несправедливых обвинений.
— Хватит! — кричу я, не заботясь больше о том, кто может услышать. — Клянусь всеми богами, если ты сейчас же не замолчишь, я...
Кселарон задыхается от плача, его маленькое личико краснеет. Я пытаюсь прижать его крепче, успокоить, но мои руки дрожат от ярости.
— Видишь, что ты делаешь с ребёнком? — Майгара тянется к нему. — Отдай его мне, ты не способна...
— Не смей прикасаться к нему! — мой крик отражается от стен коридора. — Ты отравляешь всё вокруг своей злобой! Всё, к чему прикасаешься! Думаешь, я не вижу, как ты ненавидишь меня? Как пытаешься настроить против меня Кристарда, слуг, даже собственного внука?
Я делаю глубокий вдох, стараясь взять себя в руки, но слова продолжают литься, словно прорвавшая плотину река.
— Мой муж сейчас борется за жизнь, а ты можешь думать только о том, как причинить мне боль! Какой женщиной нужно быть, чтобы в такой момент...
Майгара отшатывается, словно я ударила её. Её губы дрожат, а глаза расширяются.
— Как ты смеешь... — начинает она, но вдруг хватается за грудь. Её лицо искажается, теперь уже не от злости, а от боли.
— Что ты... делаешь... — её голос становится хриплым. — Мой мальчик... мой...
И прежде, чем я успеваю что-то понять, она падает. Её тело грузно оседает на пол, как мешок с мукой. Голова ударяется о деревянные доски с глухим стуком.
Я застываю, не веря своим глазам. Кселарон на мгновение замолкает, словно тоже потрясённый происходящим, а затем снова начинает плакать.
— Майгара? — я делаю шаг вперёд, всё ещё прижимая к себе сына.
Она не отвечает. Её тело неподвижно, глаза закрыты, а губы слегка приоткрыты, будто она хотела сказать ещё что-то.
— Помогите?! — кричу я немного неуверенно.
Глава 38
Всё происходит так внезапно — только что она стояла передо мной, извергая яд своих обвинений, и вот уже её тело безжизненно лежит на полу. Я стою, парализованная шоком, не в силах двинуться.
— Госпожа Майгара? — мой голос звучит чужим, надломленным. Она не отвечает.
Не сразу замечаю лекаря, вышедшего из комнаты Кристарда. Похоже, он куда-то шёл, но мгновенно меняет направление и опускается рядом с моей свекровью. Ощупывают её шею, запястье. Я не дышу, наблюдая за его действиями. Вокруг нас собираются люди, кто-то ахает, другие шепчутся.
— Сердце пусть слабо, но бьётся, — наконец произносит лекарь, и я выдыхаю. — Нужно перенести её в комнату, немедленно.
Двое солдат подхватывают безвольное тело Майгары и уносят по коридору. Я прижимаю Кселарона плотнее к груди, успокаивающе покачивая его. Внутри меня бушует ураган противоречивых эмоций: страх за Кристарда, тревога за состояние Майгары, пусть даже она ненавидит меня всей душой, стыд за нашу громкую ссору прямо здесь, в коридоре.
Когда старуху уносят, я, наконец, нахожу в себе силы подойти к лекарю, который устало трёт переносицу.
— Пожалуйста, — голос дрожит. — Скажите, что с моим мужем.
Лекарь смотрит на меня долгим, изучающим взглядом. В его тёмных глазах я вижу усталость и что-то ещё. Понимание? Сочувствие?
— Лорд Деролон пострадал в битве с тёмными, — медленно начинает он, тщательно подбирая слова. — Но не совсем так, как может показаться. Рана есть, но нанесена она не монстрами.
— Я не понимаю, — мои руки крепче обнимают сына, словно он — единственный якорь в этой реальности.
— Лорд использовал силу, которой не должен был пользоваться в человеческом теле. Силу дракона.
Моё сердце пропускает удар. Холодок пробегает по позвоночнику.
— Это... опасно для него? — спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.
— Очень, — подтверждает лекарь. — Человеческое тело не предназначено для такой мощи. Это всё равно что бросить свечу в полыхающий от пожара дом.
Я чувствую, как земля уходит из-под моих ног. Кселарон, который только-только успокоился, снова начинает хныкать.
— Что... теперь делать? — шепчу я, с трудом удерживая слёзы. — Как помочь ему?
— Нужно время. Тело восстановится, он очень сильный Лариан, — говорит лекарь, глядя мне прямо в глаза. — Но кроме этого ему нужна энергия. Я сделал всё, что мог — остановил кровь, стянул края ран. Но его внутренний огонь почти погас.
— Как его разжечь?
— Вы его жена, — лекарь говорит так, будто это объясняет всё. И когда я продолжаю смотреть на него непонимающе, добавляет. — Связь между вами глубже, чем вы думаете. Ваше присутствие рядом, забота, любовь — всё это может помочь ему бороться.
Последнее слово звучит как вызов. Брак с Кристардом и до моего появления трещал по швам, а теперь и подавно вызывает сомнения. Но сейчас вопреки всему мысли, что могу потерять его, боль разрывает мне грудь.
— Я сделаю всё, что в моих силах, — стараюсь, чтобы голос звучал уверенно.
— Тогда идёмте, — лекарь кивает в сторону двери. — Ему нужен покой и ваша забота.
Мы подходим к комнате, и я замечаю, как солдаты у двери обмениваются взглядами. Недоверие в их глазах ранит меня почти физически. Наверняка у них своё мнение относительно глупого побега Элены в неприветливый зимний лес с младенцем. Может быть, даже верят в сплетни, которые распускает Майгара — что я охочусь за положением и богатством их господина. Таша рассказала, что слышала брюзжание этой скандалистки.
Делаю глубокий вдох и переступаю порог комнаты.
Сначала я вижу только кровь. Она повсюду — на постели, на полу, на брошенных в спешке тряпках и инструментах. Тяжёлый металлический запах заполняет пространство, смешиваясь с ароматами трав и мазей, которые использовал лекарь.
Затем вижу его. Кристард лежит на постели, бледный до синевы и весь в бинтах, как будто его протащили волоком по асфальту, содрав кожу. Повязка на боку, уже пропиталась алым. Грудь едва заметно поднимается и опускается, дыхание слабое, поверхностное.