Однажды, ожидая очередного клиента, Влад увидел своего старинного знакомого, тот, как человечек, был дерьмо – жадный, завистливый и трусливый. Припарковав свой новехонький мерс совсем рядом с его такси, знакомый Влада отправился в сопровождении двух длинноногих расфуфыренных лахудр, весьма не тяжелого поведения, с внешностью моделей и с повадками дорогих блядей, в ресторан. Обед в этом ресторане стоил три месячных заработка водителя такси.
Как он изменился, – поразился Влад, – появилась вальяжность, на окружающих смотрел презрительно, свысока, всем своим видом показывая, что он здесь ферзь, потому что у него есть деньги. Остальное, что здесь подле него копошится – это чернь. Влада с высоты своего полета он даже не заметил. Решение пришло само собой. Недолго думая, Влад сколотил свою «шайку-лейку» из таких же, как он – образованных и эрудированных, и стали они шалить, промышляя рэкетом, грабя жирных котов, наподобие того знакомого. К концу девяностых Влад «нашалил» на прекрасный дом и приличный банковский счет в Швейцарии, дочка выздоровела, и теперь можно расслабиться и пожить в свое удовольствие. Но у проведения свои планы.
Зимой на горном скользком серпантине болгарских дорог, не справившись с управлением, разбиваются насмерть его красавица-жена и лапочка-дочка. Из нового белого «Ягуара», упавшего в ущелье, их вырезали автогеном. Двух его самых любимых женщин хоронили в закрытом гробу. Влад понял, это воздаяние, предначертанное ему свыше за грехи его, за то, что он сотворил в девяностые, строя свое личное счастье, потому что на нем столько всего… Ведь в погоне за золотым тельцом он не останавливался ни перед чем – не только грабил, но и убивал. За все в этой жизни надо платить. Похоронив своих родных, он решил в корне изменить свою жизнь, обратился к Богу и мечтал что-то сделать для людей, что-то оставить после себя. Ведь нельзя же только брать в этой жизни, надо и отдавать или, как сказано в священной книге: «Время разбрасывать камни, и время собирать камни».
Как-то на глаза ему попала заброшенная, загаженная, полуразрушенная крепость «Меджиби-Табия», он выкупил ее у государства. Благодаря связям, сделать это было нетрудно. Восстанавливал ее, создавая первозданный вид, за свои личные средства, поселившись там, как отшельник, проводил свои дни в тяжелой работе и молитвах.
Все это рассказал мне сам Влад, а еще сказал, чтобы я обязательно прочитал Библию, там на все наши вопросы есть ответы. Мы долго с ним беседовали о жизни, о превратностях бытия. Человек он был начитанный и прекрасный собеседник. Я очень сожалею, что до сих пор не прочитал Библию от корки до корки, тогда все думал – потом, потом, пока не попал под автобус.
Что-то из Священного Писания я, естественно, знал, что-то еще в детстве мама с папой объяснили, где-то что-то слышал, а где-то просто нахватался, поэтому в голове у меня была только мешанина из заветов, прописанных в Библии, как правило, взаимоисключающих друг друга, например, не убий, и тут же око за око, зуб за зуб, а хотелось бы разобраться поподробнее.
Расплатившись с таксистом, я был рад, что до встречи с Мидой у меня есть время побродить по лазуритовым улочкам этого сказочного, мультяшного городка, как будто списанного с полотен английского пейзажиста Криса Нила. Я, гуляя, ушел в свои мысли и даже не заметил, как меня ноги сами принесли к маленькому, неправильной формы, словно вылепленному из непрозрачного, глазурованного темно-синего стекла, двухэтажному домику в центре города, возле главной, как у нас бы назвали, ратушной площади. Ну что, без одной минуты четыре. Пора. Я распахнул двери, вошел в подъезд. На меня тут же были направленны два черных раструба стволов автомата – внизу, охраняя вход на лестницу, стояли два гвардейца.
– Вы к госпоже Миде Кру?
По-военному, четко проговаривая каждое слово, спросил один из гвардейцев.
– Так точно, – в тон ответил я.
– Как вас зовут?
– Суаре Эна.
– Предъявите ваши документы, пожалуйста.
Сверив мое удостоверение личности с каким-то списком, он вернул мне документы, отдал честь.
– Госпожа Мида Кру ждет вас. Прошу, – чуть отодвинувшись, давая мне дорогу, указал рукой на узкою винтовую лестницу, которая вела на второй этаж.
Я, ступая по скользким синим ступенькам, как будто шел на первое свидание, пытаясь унять участившееся биение сердца и дрожь в ногах. Теперь я точно осознал, что последние два дня мои мысли вольно или невольно, несмотря на обилие свалившегося на мою голову, то и дело возвращаются к ней. Ее чуть насмешливым, чуть капризным, привыкшим повелевать глазам, к ее пухлым, ярко-алым губам, на которых время от времени проскакивает презрительная усмешка. Презрительная по отношении ко всем, но не ко мне. Для меня Мида улыбалась поощрительно, благосклонно. Мысленно возвращался к ее царственному повороту головы на длинной, словно лебединой, шее, матово-атласной коже, которая заставляет буквально вскипать кровь в жилах, идеальным формам ее суперсексуального тела. К ее животному магнетизму, которому не сможет противостоять ни один смертный, при одном взгляде на такую женщину, как Мида, ты теряешь покой и рассудок и готов стать ее рабом навеки. Лишь бы она принадлежала только тебе и никому больше, и мне начинало казаться, что мы встретились неслучайно, и сегодня будет самая важная встреча в моей жизни, которая изменит и сделает осмысленным само существование. Такое со мной уже один раз было на новогоднем корпоративе, когда я увидел Светку. «И вот все повторилось вновь…» – сказал я сам себе. Собрался. Постучал в двери. Секундная пауза, потом за дверью послышались шаги и шорох одежды.
– Да, входите, – приглушенно ответил ее голос.
Потянув ручку двери на себя, я попал в стойкий, почти осязаемый полумрак небольшой шестигранной комнаты-кабинета, в которой отсутствовали окна. Из мебели: напротив входа, между двух углов, покоился несокрушимой каменной глыбой большой стол из лазурита, занимавший почти все пространство кабинета, справа сбоку, напротив еще одной двери, выходящей из помещения, примостился крохотный столик с двумя креслами, сервированный на две персоны. Она ждала меня. Сердце в груди забилось плененной птицей, и этот интимный полумрак, конечно, не случаен. Самой хозяйки пока не было видно.
– Я сейчас, – раздалось из-за закрытой двери. – Присаживайся, налей себе пока чего-нибудь.
Что я и сделал, от души налил себе и отхлебнул пару основательных глотков для храбрости, после чего присел в кресло напротив той двери, откуда услышал ее голос, вытянул ноги, пытаясь придать своей позе непринужденность и казаться расслабленным. Не выпуская из поля зрения закрытую дверь. Ох