Волосы цвета спелой пшеницы безупречно аккуратно уложены в высокую прическу. Ее темно-синее, длинное в пол платье было не похоже на то, что носят висбучки, открывая моему взору царскую покатость ее обнаженных матовых плеч. Лиф плотно держал, но почти полностью открывал крепкую, массивную, словно вылепленную из алебастра стоячую грудь. Тонкая ткань, дразня, лишь слегка прикрывала ореол крупных, выпирающих через нее сосков. Казалось, одно неловкое движение – ткань соскользнет, и две прекрасные пленницы вырвутся наружу. Руки же Миды, наоборот, скрыты тканью, дальше от груди невесомая синяя материя плотно, как вторая кожа, облегала ее тонкую талию, плоский живот и крутые бедра, вплоть до явственно проступающего бугорка Венеры, того места, откуда начинают расти ноги, до самого пола на платье шел разрез, при каждом шаге ткань разбегалась в разные стороны, оголяя ее длинные стройные ноги, давая мне возможность лицезреть все – от аппетитнейших, пьянящих голову и возбуждающих естество бедер до узких щиколоток, на которые были одеты черные туфли на каблуках, очень напоминающие наши земные лодочки, туфли – убийцы мужчин, делающие ноги любой девушки еще более желанными.
На Миде вряд ли присутствовало хоть что-нибудь из нижнего белья, а еще этот умопомрачительный аромат ее духов, смешанный с запахом ее тела, который тянулся за ней шлейфом и распространялся, заполняя собой всю комнату.
Из-за полумрака в помещении я не мог разглядеть Миду четко, до мельчайших подробностей. Образ ее был несколько размыт, и от этого ее появление создавало впечатление атмосферы фантастичности, сказочной таинственности и нереальности всего происходящего. Да, предо мной, несомненно, была богиня. Простой человек, обычная девушка так не может выглядеть. Она двигалась легко и свободно.
– Можешь не вставать, – ослепительно улыбаясь, махнула она рукой.
А я и не мог встать. Не потому что я был не вежлив и не знал, что когда в помещение входит женщина, то, если ты настоящий мужчина, должен обязательно встать. Просто я был парализован ее неземной красотой и какой-то дьявольской, нечеловечески сексуальной привлекательностью.
– Ты пунктуален, Суаре Эна. Люблю пунктуальных мужчин, – сказала она, усаживаясь напротив меня в кресло и закидывая ногу на ногу.
Естественно, от этого движения тонкая невесомая ткань платья, хоть как-то до этого прикрывавшая ее ноги, неслышно разъехалась в разные стороны, оголив невероятно стройные длинные ноги, полностью, до самого сокровенного, приковав на время мое внимание к ослепительному духозахватывающему виду.
«О майн гот!» – на ней действительно не было никакого белья. Во рту пересохло, я сделал еще пару жадных больших глотков.
– Может, ты мне тоже нальешь или будешь сегодня пить в одиночку? – поинтересовалась она насмешливо, заставив меня наконец оторвать глаза от того, что хочет увидеть каждый возбужденный мужчина в понравившейся ему женщине, и перевел взгляд на ее лицо.
И опять я поразился тому, как хитро она села, из-за неплотно прикрытой двери, откуда она только что вышла, пробивался свет, но из-за того что в кабинете царствовал полумрак, а луч света, словно, сопровождая Миду, падал на нее сзади, со спины, я так и не мог четко увидеть черты ее лица, оно оставалось в полутени.
Интересно, это случайно? Или она специально не хочет, чтобы я мог разглядеть ее лицо, оставляя за собой право на какую-то загадку. Мида смотрела на меня выжидательно, широко улыбаясь.
– Что такое?
– Ах да, – вспомнив о ее просьбе засуетился я. – Да-да, конечно, сейчас налью. Извини меня, Мида, просто залюбовался, – сказал я, хватая неловко бутыль трясущимися руками, наливая в ее узкий высокий стаканчик терпкую тягучую жидкость.
– Чем это ты залюбовался? – спросила она насмешливо, как будто сама не понимает чем.
Да все она прекрасно понимает. В ответ я вначале просто пожал молча плечами, не зная, как сформулировать правильно свой ответ.
– Ты очень красива, Мида, – нашелся я.
Она не спеша сделала глоток, не спуская с меня своих прекрасных глаз. Ее взгляд заколдовывал, а еще эта насмешливая, но мягкая, ослепительная улыбка! Я был пленен.
– Спасибо. Я знаю, – ответила она уверенно, продолжая улыбаться. – Позволь тебе сказать, что ты тоже очень интересный мужчина. Возможно, в будущем из нас могла бы получиться неплохая пара.
Мое сердце ухнуло вниз.
– Я в этом просто убежден, – порывисто ответил я и резко вскочил, желая подойти к ней ближе. Мида загородилась ладонью от меня, как бы начертив этим красную разделительную линию между нами.
– Стоп. Сядь, – приказала она. – Не спеши. У нас с тобой много времени. Вечер долгий, а ночь еще длиннее. Ешь пока, пей. Расслабься, а еще лучше расскажи мне о столице. Что там новенького, что изменилось? Я давно там не была.
Я, сделав очередной глоток, начал рассказывать. Жидкость, которую я вливал в себя, давала так нужную мне раскованность и полет фантазии, что я мог рассказать о том месте, где я никогда не был. Конечно, я безбожно врал, но я хотел во что бы то ни стало произвести впечатление на Миду. Я пил и вдохновенно врал, забыв, для чего я здесь. Забыв о задании, забыв о пропавшей Ане, забыв обо всем на свете. Потому что это сейчас казалось далеким и неважным. Все потом, все потом. Ее взгляд не отпускал меня ни на секунду, завораживая, заколдовывая. Она почти не переспрашивала, а только улыбалась. Наверное, она понимала, что я несу полную чушь, но не перебивала. Ну и что из того, и это сейчас не важно.
У меня плыла голова, не знаю, то ли от алкоголя, то ли от близости такой женщины, а скорей всего, от того и другого, а еще я хотел ее. Безумно хотел. Мне кажется, ни один смертный не желал так женщину, как я желал Миду – женщину, мечту всей моей жизни. Я даже не понял, как все случилось. В какой-то момент, осознав, что больше не могу, встал перед ней на колени, дотянулся до ее губ и впился в них поцелуем. Она не оттолкнула, а наоборот, ответила поцелуем на поцелуй. Жарким, сладким, страстным.
– Пойдем в спальню, – прошептала она. – Только я потушу свет.
Это была невообразимая ночь и невообразимый секс. Мида умела наслаждаться и умела дарить наслаждение. Каждая ее ласка, каждое движение было отточено, отработано до мельчайшей точности и заставляло меня чувствовать ее каждой клеточкой своего тела. Она