Погрузившись глубоко в свои думы, мой спутник не горел желанием вести беседу. Ох, как же хотелось незаметно прокрасться к нему в голову и подсмотреть за ходом мыслей. Но я не решалась. Отшлепает как пить дать. Вот и приходилось сидеть молча да разглядывать пейзажи. Красиво, но сколько можно выносить их лицезрение?
Меня хватило на пару часов. Потом я открыла книгу и, несмотря на тряску, прочитала до самого обеда. За несколько часов езды я вымоталась, как за целый день, и мое настроение стремительно скатывалось в яму раздражения.
При очередном ударе острой коленкой Грэга по моей ноге я не выдержала и прошипела:
– Если ты меня еще раз ткнешь, то у тебя и ноги не будет.
Грэг повернулся. На его лице было написано искреннее недоумение. Он опустил взгляд на наши слепившиеся колени и хмыкнул, но не двинулся. Лишь слегка пошевелил ногой, поглаживая мою. Что за извинения такие? Глянула с сомнением и в ответ получила задиристую улыбку, от которой у меня что-то дернулось внутри.
В голову пришли неуместные мысли. А мужчина очень красив, когда улыбается. Его глаза излучали искрящиеся огоньки веселья. Голубые, со жгучей искоркой, они походили на два драгоценных камня. Мужчина не отворачивался, выражение на его лице медленно менялось. На нем появилось тягучее ласковое напряжение. Оно растекалось, заполняя пространство между нами.
Не знаю, как долго мы бы пялились друг на друга, но кочка на дороге решила прервать сей процесс – мы дружно подскочили и охнули. Грэг отвел глаза и вновь сосредоточился на управлении повозкой. Я тоже поспешила вернуться к созерцанию природы. Лучше на травку полюбуюсь, куда как безопаснее, чем тонуть в бездонных глазах мужчины.
Дальше ехали в молчании, тычков по ногам стало гораздо меньше. А если удар и случался, то Грэг каждый раз извинялся, чем начал бесить еще больше. Уж лучше бы молчал. Его забота раздражала. Она сеяла внутри меня несбыточное чувство. Далекое и предназначенное не мне. Что это? Симпатия? Желание быть любимой? Тьфу! Ну его! Мне сначала выжить нужно, а потом о сантиментах размышлять.
Вскоре мы ненадолго прервали путешествие на обед, собранный нам Мари, и двинулись дальше. Меня волновал вопрос с ночевкой, и я получила ответ. Останавливаться будем на постоялых дворах и в гостиницах, что сильно порадовало. Спать в поле без туалета и душа – так себе перспектива.
На закате мы наконец-то прибыли в крошечный городишко. Я не горела желанием разглядывать архитектуру – выискивала глазами гостиницу. Уж больно хотелось поесть, помыть свое затекшее тело и растянуться на мягкой кроватке. Надеюсь, я буду в ней одна. Словно прочитав мои мысли, Грэг сказал:
– Ты будешь моей невестой, поэтому ночуем в разных номерах.
– Отлично, – пробормотала я, спрыгивая с коляски, когда мы заехали во двор гостиницы.
Лучше всего в добротном двухэтажном здании я запомнила столовый зал. Отполированные со временем деревянные лавки, широкие массивные столы и приятный запах свежей еды. Ароматные булочки дымились на соседнем столе, вызывая у меня желание позаимствовать парочку.
Стерпела и вскоре была вознаграждена такой же тарелкой. Наваристый суп и отварное мясо с крупой, напоминающей нашу перловку, показались мне пищей богов. Легкое вино, несмотря на небольшую крепость, быстро затуманило голову. Зато исчезло раздражение от непривычной поездки.
Как мылась в большой железной ванне, почти не запомнила. Легла спать с мокрыми волосами, за что поплатилась ранним утром, когда настало время расчесываться. Умытый и побритый Грэг стоял на пороге моей комнаты и неодобрительно качал головой, наблюдая за моими попытками распутать колтуны.
– Может, тебе подстричься? – внес он ценный, как он думал, совет.
– А может, тебе пойти куда подальше? – зашипела я в ответ, пытаясь выдернуть расческу с широкими зубьями из волос.
Мне чудом досталось красивое молодое тело с шикарными длинными волосами. Негоже так неуважительно к нему относиться и отстригать выращенное непосильным трудом предыдущей хозяйкой. К тому же мне неожиданно понравилось иметь роскошную шевелюру. Нужно только уделять ей чуть больше внимания.
– Оля, мы отстаем от графика, – мягко поторопил меня Грэг.
Протяжно выдохнула и собрала волосы в низкий хвост. Придется по дороге их распутывать.
После завтрака мы двинулись в путь. Я распустила свою нечесаную гриву, но не учла такого простого фактора, как ветер. Горный дул с правого бока, встречный бил в лицо. Потоки воздуха трепали волосы из стороны в сторону. Они постоянно взлетали и оказывались на лице Грэга. Он отплевывался, злился и, в конце концов, остановил крилей.
– Слезай, – рявкнул он, роясь в деревянном коробе, находящемся в задней части повозки.
Спорить не стала. Остановка порадовала, так как дорога была куда более ухабистая, чем вчера, и меня успело укачать.
– Сядь, – командным тоном заявил Грэг, указав на небольшой валун на обочине.
Я послушалась и умостилась на неудобном камне. Ноги пришлось скрестить впереди себя. Позади устроился Грэг, и на меня навалилось чувство дежавю. Мы с ним в такой позе два дня в хиголе просидели. Где шляется птичка, когда так нужна? Я бы лучше в ней пролетела день-другой, чем трястись десять дней по ужасной ухабистой дороге.
От неожиданного прикосновения мужчины к моей голове я слегка дернулась, и от этого пальцы Грэга еще сильнее зарылись мне в волосы. Приятная волна прокатилась по позвоночнику. Часть меня требовала сбросить его руку, но остальные части зажмурились от удовольствия и промолчали.
Я почувствовала, как кожи головы коснулось холодное железо. Он меня брить что ли собрался? Я уже намерилась вскочить, когда Грэг локтем второй руки нажал мне на плечо и проговорил на ухо:
– Я только расчешу. Не дергайся, мне и так неудобно одной рукой.
– Может, я тогда сама? – неуверенно спросила я.
Чего уж греха таить. Не хотела я сама. Мне нравилось, как это делал он. Осторожные движения доставляли удовольствие, и я позволила себе расслабиться, пока он водил железкой по моим волосам. Расческа Грэга отличалась от моей, потому что я почти не ощущала боли от запутанных клоков. Я так разомлела, что пропустила момент, когда вместо расчески по волосам заскользила рука мужчины. Нежно и медленно. Хотелось замурлыкать.
– Ну вот и все, – раздалось у меня над ухом, и я едва сдержала стон разочарования.
Повернулась, чтобы поблагодарить, да так и застыла с открытым ртом. Когда очухалась, мне захотелось не благодарить вредителя, а оторвать его