Глава 17
– Вам нужна помощь? – я перекидываю сумку через плечо и искоса смотрю на молодого человека, стоящего рядом со мной.
Я проспала всю дорогу от последней остановки и не узнаю его. Должно быть, он сел в автобус совсем недавно.
– Спасибо, я справлюсь сама.
– Прекрасный вид, не правда ли?
Он прав: даже сквозь затемненные окна автобуса Лос-Анджелес выглядит потрясающе. Вокруг автобусной станции ходят толпы людей, и я с нетерпением жду момента, когда смогу затеряться среди них. После длительного периода полной изоляции в Верхнем Мичигане большое скопление людей вокруг должно вызвать у меня беспокойство. Однако все совсем наоборот.
Подождав, пока остальные пассажиры покинут автобус, я тоже выхожу наружу и, оказавшись на тротуаре, поднимаю лицо к солнцу. Я наслаждаюсь его теплом, и представляю, как его лучи проникают внутрь меня, согревая и помогая ослабить удушающее чувство вины. Я не знаю, куда мне пойти и к кому обратиться за помощью, но это меня совсем не пугает. В моей душе борются два чувства: облегчение и вина. Эта внутренняя борьба уносит меня все дальше от автобусной станции, навстречу все более заметному запаху соли в воздухе. Я не представляю, сколько времени иду и куда направляюсь. Единственное, что меня тревожит, – это утрата своего «я» и стремление обрести его вновь.
Я слышу шум волн еще до того, как успеваю увидеть пляж. Этот звук наполняет мою голову, заглушая другие, более мрачные: крови, растекающейся по кафелю, и пули, разрывающей хрупкую кожу.
Мои ноги становятся ватными, когда я подхожу к пешеходному переходу и вижу, что загорелся красный свет светофора. Люди вокруг меня нетерпеливо толкаются, но я не обращаю на них внимания. Как только загорается зеленый свет, я позволяю толпе подхватить меня и перенести через дорогу.
Сумка на моем плече то тянет меня вниз, то бьется о спину и бедро в такт шагам, когда я, спотыкаясь, спускаюсь по выщербленным ступенькам, покрытым коричневым песком. Я снимаю ботинки, закатываю брюки и избавляюсь от легкого свитера, который согревал меня в холодном автобусе. Сложив вещи в сумку, я направляюсь к полосе прибоя и с радостным вздохом погружаю пальцы в мокрый песок. Возможно, все будет хорошо, а возможно и нет. В любом случае, я больше не собираюсь быть жертвой. Никто и никогда больше не сможет заставить меня чувствовать себя такой, какой сделал меня Вик. Даже Грэйсин.
Я остаюсь на пляже, пока пальцы на ногах не начинают синеть от холода. К этому времени вокруг почти не остается семей или подростков, а мой телефон почти разрядился. В нем еще достаточно энергии, чтобы я могла найти недорогой отель.
По дороге к месту ночлега я покупаю у уличного торговца картошку фри, гамбургеры и кока-колу. И они оказываются лучшей едой, которую я когда-либо пробовала.
Я бы хотела сказать, что удача снова повернулась ко мне лицом, но место, которое я нашла, выглядит как отель из «Американской истории ужасов» [1]. Мне приходится утешать себя тем, что я не задержусь здесь надолго, а трещины в штукатурке, пятна от воды и потертые полы – меньшее из моих проблем. Администратор, не обращая внимания на мою помятую и испачканную одежду, принимает предоплату за трехдневное проживание, и я прошу заселить меня на втором этаже, в номере с видом на оживленную улицу. На случай, если мне вдруг придется срочно покинуть отель. Приняв душ в небольшой, но, к счастью, чистой ванной, я переодеваюсь в чистую одежду и, укутавшись в одеяло, засыпаю, не выпуская из рук пистолета.
Три дня я трачу на поиски подходящей меблированной квартиры и даже успеваю договориться о смене поставщиков коммунальных услуг. Я называю вымышленное имя и показываю поддельный паспорт, который приобрела в интернете. Однако представители коммунальной службы не проявляют должного внимания к проверке моих документов.
На четвертый день после прибытия в Лос-Анджелес я наконец нахожу себе жилье и устраиваюсь на работу официанткой в ближайший ресторан. В предвкушении своего первого рабочего дня я занимаюсь уборкой в квартире и разрабатываю план на случай непредвиденных обстоятельств. Не хочу, чтобы кто-то застал меня врасплох или заманил в ловушку.
Я не уверена, что представляю для Грэйсина какую-то ценность, чтобы он продолжал меня преследовать. Скорее всего, ему на меня наплевать. Однако все равно трачу часть своих денег на покупку патронов для пистолета, который приобрела по пути в Лос-Анджелес, а также на средства самообороны – струйный перцовый баллончик «Мейс» и электрошокер. Я держу «Мейс» и электрошокер в своей сумочке, а пистолет – в ящике комода в гостиной. С разрешения моего домовладельца устанавливаю дополнительные засовы и цепочки на дверях и каждый день проверяю, чтобы окна были надежно закрыты. Несмотря на то, что я нахожусь далеко от Мичигана, меня все еще снедает тревога, и лишь благодаря принятым мерам предосторожности каждую ночь я засыпаю с уверенностью, что в этой квартире никто не причинит мне вреда.
В свой первый рабочий день я встаю очень рано, чтобы успеть собраться и изучить автобусный маршрут. Но повернувшись, чтобы запереть входную дверь на засов, я замечаю висящий на ней рисунок и замираю от удивления. В соседних квартирах слышится детский смех, и от этого звука мое сердце начинает биться быстрее. Я оглядываюсь по сторонам в поисках чего-то необычного, но большинство соседей продолжают крепко спать, и нигде не видно никаких признаков присутствия Грэйсина.
На этом рисунке я стою на пляже в свой первый день в Лос-Анджелесе. Мои ноги погружены в воду, и, полностью очарованная красотой пейзажа, я даже не оглядываюсь по сторонам. Да и зачем мне это делать? Я проехала через всю страну и не оставила за собой никаких следов, указывающих на то, куда держу путь.
На мгновение меня посещает мысль о том, чтобы сесть в автобус и уехать, но мои и без того ограниченные финансовые ресурсы уже на исходе, и я не могу убегать бесконечно.
Когда я снова начинаю мыслить здраво, то понимаю, что если бы Грэйсин хотел меня видеть, то легко бы мог проникнуть в квартиру, пока я спала. Однако он этого не сделал. Это указывает на то, что Грэйсин осведомлен о моем местоположении и намерен дать понять, что не будет настаивать на нашей встрече.
Я просто не понимаю, почему.
Мне кажется, кто-то следит за мной. За восемь недель, проведенных в