– Можешь посидеть с Эмили? Мне нужно отойти, а ей не стоит быть одной, когда она проснется.
– Хорошо, – тут же соглашается девушка и тоже отдает все свое снаряжение Ники, который смиренно принимает отведенную ему роль носильщика.
Спустя еще несколько минут Картер оставляет девушек в комнате Эмили и идет в кабинет брата. К его удивлению, Кеннет оказывается там один. Он сидит за столом, крутит в руках полупустой стакан с янтарной жидкостью и внимательно наблюдает за тем, как она переливается в тусклом свете мониторов, ведь включить основное освещение Кеннет не потрудился.
– Выпьешь? – предлагает он, не поднимая головы.
– Нет, – отказывается Картер, берет стул, ставит его напротив стола и садится.
Кеннет наконец поднимает голову и внимательно смотрит на брата.
– Осуждаешь, – произносит он, и это вовсе не вопрос.
– Зачем ты это сделал? – спокойно спрашивает Картер. – Льюис был единственным, кто мог с этим разобраться.
– И он не справился, – парирует Кеннет. – Вместо закрытого портала, мы получили бомбу замедленного действия, которая рано или поздно сдетонирует. И я сомневаюсь, что на этот раз нам повезет, и Эскамбия выстоит после нового взрыва.
Картер понимает, о чем говорит брат, но не может не заметить:
– Можно было обойтись без столь кардинального шага…
Кеннет хмыкает и перебивает:
– Это ты сейчас говоришь или твои чувства к девчонке?
Картер молча сверлит брата холодным взглядом, а тот вновь усмехается. Кеннет отворачивается и некоторое время наблюдает за происходящим на одном из мониторов, после снова смотрит на Картера.
– Ты знаешь меня, как никто другой, – многозначительно заявляет он. – И уж тебе ли не знать, что я всегда держу слово. Я сказал, что убью Гранта, если он не выполнит задачу, и я это сделал. Если я начну раздавать вторые шансы направо и налево, то выставлю себя слабаком. А слабаки в нашем мире долго не живут. Так что, Картер, не стоит сейчас заводить со мной разговор о том, как можно было найти компромисс. Во-первых, никаких компромиссов. И ты это знаешь. А, во-вторых, дело уже сделано. Доктор мертв, как и половина моих людей.
Картер лишь вздыхает и медленно кивает. Кеннет прав, нет смысла зря сотрясать воздух. Поэтому он меняет тему:
– Как прошла поездка?
Кеннет подносит бокал к губам и делает внушительный глоток.
– Напряженно. Но Марлин согласилась вернуться, если мы передадим представителям Де-Сото то, что увели у них из-под носа на аукционе.
Картер медленно качает головой. Он так и знал, что его дорогая племянница будет ставить определенные условия, чтобы поиметь свою выгоду.
После того как несколько лет назад врачи поставили Марлин диагноз СДВГ, она стала совершенно неуправляемой. Будто прикрывала отвратительные поступки расстройством, с которым не могла справиться самостоятельно.
(прим. автора: СДВГ – синдром дефицита внимания и гиперактивности. Состояние проявляется тремя основными признаками: повышенной активностью и возбудимостью (гиперактивность), импульсивностью и нарушением способности концентрировать внимание).
Кеннет и его бывшая ныне покойная жена Лорелея делали все, чтобы помочь дочери, но та не шла на контакт и в итоге угробила собственную мать в автомобильной аварии. После полученного сотрясения Марлин стала вести себя еще хуже, но Картер всегда видел племянницу насквозь. Она просто такая – избалованная и капризная, а расстройство поведения и психики использовалось как прикрытие для безнаказанного совершения не самых адекватных поступков.
– Ты уверен, что она хочет вернуться? – спрашивает Картер, внимательно глядя на брата.
– Абсолютно. После того как погиб ее жених, нахождение Марлин в Де-Сото просто формальность. Ей нечего там делать, друзей у нее там почти нет.
"Как и здесь", – про себя думает Картер, но вслух говорит совершенно иное:
– Часть элементов уже пристроили, осталось не так много.
– Скажи Фрэнсису, что это приказ. Пусть все приготовит, Марлин и делегация из Де-Сото приедут через несколько дней.
– Хорошо.
Картер поднимается и направляется к выходу, но у самой двери оборачивается, когда Кеннет окликает его.
– Проследи, чтобы девчонка Гранта не доставляла проблем. Иначе… – он многозначительно поднимает брови и не договаривает, но это и не требуется.
Картер молча кивает и покидает кабинет брата. Оказавшись в коридоре, он чувствует, как на него внезапно обрушивается усталость. Впереди его ждут сразу два непростых разговора – с Джорджией и Эмили. И Картер заранее готовится к тому, что легко ни в одном из случаев не будет.
Глава двадцать седьмая
Смотрю прямо перед собой, но не вижу ничего. Эмоции кончились. Сгорели в тот день, когда тела папы и Мэйсона отправились в печь. Прошло две недели, а может, два месяца, или года…
Все события слились в одно сплошное пятно, но одно остается неизменным – боль никуда не уходит. Сердце, не переставая, рвет на части кто-то невидимый, это длится и длится, но я продолжаю жить.
Я дышу, ем, сплю, принимаю душ, нахожусь в чьей-то компании (чаще это Ники или Максин), но не чувствую ничего. Вяло принимаю участие в разговорах, но практически не запоминаю, о чем идет речь. Возможно, со стороны кажется, что со мной все в порядке, но это и близко не так.
Слез нет, они закончились в тот же день, когда я перестала чувствовать что-то, кроме боли. Как это произошло? Я не знаю. Сто раз прокручиваю в голове момент прощания с папой и Мэйсоном, но не могу найти ту грань, когда все изменилось.
Мы спустились на самый нижний уровень Эскамбии, где оказался крематорий. Я рыдала, не в силах поверить, что папы больше нет. Что Мэйсон умер, а мы так нормально и не поговорили. Я чувствовала невероятное бессилие оттого, что провалила свою миссию, и мне совершенно не хотелось жить. Единственное, чего я желала, – подняться наверх и отправиться в кабинет Кеннета, чтобы нарваться на неприятности. Может, чудовище сжалилось бы и прекратило мои мучения. Но я не сделала ничего подобного. Да и мне бы этого не позволили.
Картер был рядом первые несколько дней, и я не знала, как относиться к нему. Его брат растоптал меня, превратив в ничто, а Картер… он не сделал ничего.
Прощание с папой и Мэйсоном вышло смазанным, потому что в тот день прощались не только с моими близкими, но и с другими погибшими от когтей и зубов жуткой твари.