Порывшись в сумке, он выудил бутылку виски и небольшую склянку.
– Эфир – отличная штука! Слава человеку, который открыл его! Со времён войны всегда стараюсь держать при себе на случай увечий.
– Что это такое? – удивился Симмонс, которому многое в словах и действиях Бейкера казалось странным. Обтирая Дорис тряпицей, смоченной в травяном отваре, он волей-неволей отвлекался на то, что творилось у другой кровати.
– Помогает унять боль, – коротко отозвался Джереми.
– А виски вам зачем? – полюбопытствовала Джейн. – Напиться для храбрости? Или алкоголь можно как-то применить в лечении?
– Напиться – это, конечно, самый прекрасный способ, только мне сейчас нужна трезвая голова. А вот обработать рану и нож не помешает. Жаль, нет спирта: это было бы куда надёжнее, но за неимением лучшего…
Симмонс, который ничего не знал о таких средствах, намеревался посмотреть, как Джереми будет действовать. Ничего не вышло, поскольку всё внимание врача забрала Дорис, у которой начался жесточайший приступ лихорадки.
– Мы справимся сами, мистер Симмонс. – Бейкер показал глазами на Джейн. – Ведь у меня есть отличная помощница, она не подведёт!
Джереми передал ей склянку с эфиром, объясняя, что нужно делать. Затем, как и собирался, протёр нож тряпкой, смоченной в виски.
– Всё равно будет больно, Гилберт, предупреждаю сразу.
– Да уж понимаю. Не тяните, сэр, приступайте.
Джейн постаралась унять дрожь в пальцах. Заставляя себя не смотреть на лицо Гилберта, отражающее все его страдания, она сосредоточилась на указаниях Джереми. Рана выглядела ужасно, а когда Бейкер принялся ковыряться в ней, девушке едва не стало дурно. Стоны Гилберта, которые он не мог сдержать, как ни старался, усугубляли ситуацию – хотелось закрыть уши и сбежать подальше. Подавив малодушный порыв, Джейн пересилила себя и помогала, пока Джереми не завершил операцию.
По её ощущениям, это длилось вечность. Запах крови и алкоголя намертво прицепился к ней, вызывая тошноту, поэтому возможность наконец выйти на воздух воспринималась как благословение. Джейн думала, что на улице стемнело, пока они возились с больными, однако оказалось, что времени прошло не так уж много, просто для неё оно тянулось долго. Вскоре из дома вышел и Симмонс.
– Благодарю, мистер Бейкер, ваша помощь пришлась как нельзя кстати, – искренне сказал он.
– А как же, – хмыкнул Джереми, допивая оставшийся виски. Его пальцы слегка подрагивали, но это заметила только Джейн, уже привычная к его манере скрывать переживания.
Врач обернулся к ней.
– И вы тоже меня очень выручили, дорогая. Если бы не вы и мистер Бейкер, я бы не смог разорваться между двумя больными… Дорис наверняка отдала бы сегодня богу душу: она стояла у самого края.
Теперь, мне кажется, пик болезни позади. Что до Гилберта, уверенности меньше: я никогда не видел подобных операций, и всё же он перенёс её, даже не провалившись в беспамятство…
– Может, лучше и провалился бы, всё не так больно, – заметил Джереми. – Держался он стойко, молодец. И вы, мисс Хантер, тоже, настоящий герой. Думал, хлопнетесь в обморок.
– Вот ещё, – ответила она, храбрясь.
«Гилберт и Дорис должны пойти на поправку, но сколько ещё таких несчастных страдает от хворей?» – промелькнуло в мыслях. Джейн уже слышала от Ральфа о трудностях в колонии, теперь же столкнулась с ними воочию.
– Мистер Симмонс, дела у колонистов и правда так плохи? Капитан Лейн рассказал мне о болезнях и голоде…
– Едва ли он приукрасил действительность, мисс Хантер. Лето выдалось засушливое, урожая мало, люди голодают, а это всегда раздолье для недугов. Не хочу нагнетать, но, признаться, не представляю, как мы выживем здесь. А если набеги секотан не прекратятся… – Нахмурившись, Симмонс добавил: – Хотя и без этого непросто. Сэр Генри Стивенсон, упокой господь его душу, кормил нас обещаниями, многие верили до последнего, что здесь-то наконец-то их ждёт райская жизнь… Теперь уже стало ясно, что рая не видать. В людях копится недовольство, если не сказать отчаяние. И, конечно, крайним у них стал капитан Лейн. Боюсь, положение у него весьма шаткое…
Спохватившись, врач прервался.
– Не слушайте меня, мисс Хантер, это я так. Жизнь здесь нелёгкая, вот и тянет порой на мрачные размышления. Глядишь, всё ещё обойдётся…
* * *
Небольшая горстка переселенцев брела через лес. Люди растерянно перебирались от кочки к кочке, не оступаясь, как будто кто-то невидимый прокладывал для них безопасную дорогу через болотистую почву. Колонистов обуревали сомнения. Голос рассудка твердил: нельзя нарушать приказ капитана Лейна и покидать форт, нельзя подвергать себя опасности: в этом лесу легко сгинуть; даже не сталкиваясь с индейцами, достаточно сделать один неверный шаг и увязнуть в цепких объятиях топи. Но люди шли, словно их манил за собой чей-то зов, шли, пока путь не вывел их на небольшую поляну, спрятавшуюся среди болотистой почвы.
В центре возвышалась одинокая, неестественно высокая фигура человека в чёрном.
Собравшиеся замерли, настороженно изучая незнакомца.
– Значит, вы решились прийти? Это верный выбор, господа, – возвестил он.
Безусловно, Уолтер Норрингтон насмехался, хотя ничем этого и не выдавал. Он знал, что колонистам не пришлось выбирать: они лишь подчинились его воле, сами того не ведая, и едва ли понимали, что сейчас с ними творится. Они напоминали людей, скитающихся по собственным снам: когда чувствуешь, что что-то не так, но не можешь догадаться, в чём именно кроется подвох. Притом вмешательство Норрингтона имело определённые границы. Он не стал внушать переселенцами никаких мятежных мыслей: ему было любопытно, как скоро они сами сделают нужные выводы.
– Приветствую всех, кто осмелился выступить против капитана Лейна.
Среди колонистов прошёлся неуверенный шёпот. Кто-то и в самом деле всё чаще помышлял о том, что новый лидер не справляется с возложенной на него ответственностью, а кто-то боялся даже думать о бунте. Уолтер обвёл собравшихся мужчин пустым мертвенным взглядом. Любой, кто попадал в поле его зрения, на пару мгновений отражался в зрачках, и этого хватало, чтобы заглянуть в саму суть человека.
– Вас всех привела сюда жажда, безумная, иссушающая внутренности жажда. Рано или поздно её познаёт всякий человек. И вас она завела далеко от дома… Жажда золота. Несметные богатства, о которых грезил каждый из вас, поднимаясь на борт корабля, ведь капитан Лейн сулил вам сокровища, каких вы никогда прежде не встречали… – Он чуть раскинул руки, будто хотел объять целые горы драгоценностей. – Золото открывает любые двери. Делает из вчерашнего бедняка счастливчика. Притягивает, вдохновляет, пробуждает вкус к жизни. Верно?
Колонисты по-прежнему не решались во всеуслышание заявить что-то. Каждый из них накануне встретил этого странного незнакомца, приказавшего собраться за пределами форта,