6 июля 1782 года произошло третье по счету столкновение между противниками. При этом еще до начала сражения французский корабль «Ажакс» потерял в свежий ветер сразу две стеньги и поэтому не смог занять места в боевой линии. Таким образом, в сражение противники вступили, имея равные силы – по одиннадцать линейных кораблей. К тому же французы слишком долго и неумело строили свой боевой порядок, тогда как англичане, выбрав якоря, уже находились в нем.
А затем повторилась обычная для французов картина. В бой вступила одна кордебаталия во главе с флагманом Сюффрена «Эро» и его мателотом «Артезьян». В то время как авангард ушел почему-то далеко вперед, а арьергард, наоборот, сильно отстал.
Несмотря на это, сражение продолжалось долгих четыре часа. Ну а потом, как и в прошлый раз, резко меняется погода и штормовой ветер заставил противников прекратить перестрелку.
После этого Хьюз направил свои корабли к Нагапаттинаму, а Сюффрену осталось только в бессильной злобе смотреть вслед удаляющемуся противнику. В этом столкновении фактически победу одержал Хьюз (хоть он и покинул поле боя!), так как сорвал высадку десанта и штурм Нагапаттинама.
После боя выяснилось, что французские капитаны вели себе не просто малодушно, а предательски. Так, капитан 64‑пушечного линейного корабля «Север» Де Кийяр пытался, без всяких на то оснований, во время боя сдаться англичанам. Де Кийяр уже спустил флаг, но англичане этого просто не разглядели в дыму. Поэтому после сражения Сюффрен отстранил от командования еще трех струсивших капитанов и отправил их во Францию. При этом Сюффрен серьезно рисковал. Согласно французскому морскому регламенту, командор не имел права снимать капитанов. Но обстоятельства диктовали Сюффрену собственные правила поведения.
После этого французская эскадра бесславно вернулась в Куддалор. Она была полностью небоеспособна. Потери в людях были ужасающи – шестьсот убитых и семьсот раненых. К тому же выбывших некем было заменить. Кроме этого, почти все корабли были серьезно повреждены, а «Орьян» и «Ванжер» вообще каким-то чудом держались на плаву. К чести Сюффрена, он был далек от отчаяния и снова начал восстановление эскадры из подручных средств.
Ряд военно-морских историков считает Хьюза этаким туповатым и трусоватым, в отличие от инициативного и храброго Сюффрена. Разумеется, что это было, мягко говоря, не так. Просто у Хьюза с Сюффреном были совершенно разные задачи. Сюффрену надо было любой ценой нанести решительное поражение англичанам и стать хотя бы на время хозяином индийских вод, чтобы захватить порты и переломить ход боевых действий на суше. А Хьюзу решающее сражение было совершенно не нужно. На него работало время, так как французская эскадра, не имея надежных портов, регулярного снабжения и ремонтной базы с каждым месяцем теряла свою мощь. Именно поэтому кажущиеся тактические проигрыши Хьюза в столкновениях с Сюффреном на самом деле были его оперативным выигрышем, ибо, как мы уже сказали выше, каждый новый день играл на него.
Глава седьмая
К середине июля Сюффрену удалось более-менее привести корабли в порядок. Команды частично пополнили за счет солдат из отряда генерала Дюшмена. Теперь, когда о захвате Нагапаттинама нечего и думать, Сюффрен решает направиться к Цейлону, чтобы встретить (как и велел ему король) караван транспортных судов с экспедиционным корпусом.
В середине июля 1782 года эскадра Сюффрена стояла на якорях в Куддалоре, готовясь к переходу на Цейлон, чтобы встретить там подкрепления с Иль-де-Франса. Прибытие эскадры к Куддалору произвело огромное впечатление на местных жителей и гарнизон. Сам же Сюффрен хотел еще раз попытаться захватить Тринкомали.
– Мы неплохо поколотили матушку Хьюз, – говорил он своим капитанам. – Поэтому она едва ли скоро выберется из Нагапаттинама, а поэтому не попытать ли нам снова счастья под Тринкомали?
Капитаны «пытать счастья» под Тринкомали не слишком-то желали.
В этот момент в Куддалор прискакали посланцы Хайдер Алии, сообщив, что их повелитель движется туда со всей своей армией и желает лично увидеться с достославным сахибом Сюффреном. Переговоры с властителем Майсура были слишком важны, чтобы ими пренебречь, и Сюффрен остался в Куддалоре.
25 июля Хайдер Али расположился лагерем в двух лье от Куддалора. Флаг-капитан командующего месье Муассак встретил на пыльной площади Куддалора ближайших советников Хайдера.
В честь правителя Майсура стоящие на рейде корабли французской эскадры подняли флаги расцвечивания. Огромные корабли, увенчанные лесом мачт, рангоута и такелажа, с десятками огромных пушек и многосотенной командой, произвели на майсурцев должное впечатление.
На следующий день Сюффрен, в сопровождении капитанов и агента короля при дворе Майсура Пиверона де Морло, на принесенных паланкинах отправился на встречу с Хайдером Али. Тот встретил французского флотоводца возле своего шатра. Он первым обнял Сюффрена, что было проявлением высшего уважения. Затем правитель Майсура и командующий эскадрой прошли в шатер. Хайдер Али расположился на низком диване – походном троне-чебутаре. Слева устроились индусы, справа – французы. Вначале последовал обязательный долгий обмен комплиментами и подарками в лучших традициях восточных дворов. Хайдер Али вручил одному из капитанов златотканый шарф, другому – усыпанную алмазами бляху, третьему – мешочек золота, равный стоимости дорогого коня. Сюффрену наваб подарил… слона.
– Благодарю за столь щедрый дар! – вежливо улыбнулся командор. – Но, боюсь, он утопит мой корабль!
– Тогда возьмите золото равно стоимости слона! – улыбнулся в ответ Хайдер Али и махнул рукой.
Ближайший сановник передал Сюффрену кошель с 24 000 ливров, что было равно стоимости боевого слона. Затем наваб снял с тюрбана огромный бриллиант чистейшей воды и своими руками прикрепил его к треуголке гостя.
Сюффрен в свою очередь одарил военачальников и приближенных Хайдера Али деньгами. Самому навабу он преподнес дорогие каминные часы со звоном, две великолепные люстры из хрусталя и этрусскую вазу для цветов и благовоний. Все эти предметы предназначались для императора Китая и лишь несколько дней назад были случайно найдены на борту захваченного английского судна…
Встреча закончилась ближе к полуночи. Сюффрен пригласил Хайдера Али посмотреть на эскадру и демонстрацию учебного морского