***
Нашей первой логичной остановкой на «Голосе Стали» стал Квартал Механиков.Если Рейд, сын Калуса, действительно где-то здесь, и если он пошел по стопам отца, то он должен был быть связан с техникой, с безопасностью, или, по крайней мере, вращаться в кругах, где ценятся инженерные навыки. Харп упоминал, что Калус был начальником службы безопасности у моего отца — возможно, Рейд тоже выбрал путь, связанный с поддержанием порядка или ремонтом оборудования.Квартал Механиков разительно отличался от всего что мы видели ранее.Здесь не было ярких голографических витрин и зазывал, выкрикивающих цены на свой товар. Вместо этого — ряды утилитарных мастерских, от небольших частных лавочек до огромных цехов, принадлежащих Гильдии Механиков «Голоса Стали». Воздух был наполнен гулом работающих станков, шипением сварки, запахами раскаленного металла и машинного масла. Коридоры были шире, чем в Торговом, и по ним сновали не праздные зеваки, а люди в рабочих комбинезонах, техники с инструментами, грузовые дроны, перевозящие какие-то детали или контейнеры.Атмосфера здесь была деловой, сосредоточенной.Здесь ценились не красивые слова, а умелые руки и точный расчет. Но и здесь чувствовалась та же жесткая иерархия, что и на всей базе. Мастерские Гильдии, отмеченные эмблемой — перекрещенными гаечными ключами, — выглядели солиднее, оборудование в них было новее, а работающие там механики держались с некоторой долей высокомерия по отношению к «частникам».Мы с Саррой провели почти целый день, обходя одну мастерскую за другой, расспрашивая о Рейде. Я представлялся дальним знакомым его отца, прилетевшим с другой базы по старым делам. Реакция была разной.Большинство механиков просто пожимали плечами — имя Калуса им ничего не говорило, а Рейдов на такой огромной базе могло быть десятки. Некоторые смотрели с подозрением — чужаки, интересующиеся кем-то конкретным, всегда вызывали настороженность. Пара старых мастеров, услышав имя Калуса, на мгновение задумывались, вспоминая что-то из далекого прошлого, но потом лишь качали головами — «да, был такой, честный парень, но давно это было, сгинул, наверное, как и многие в те смутные времена на „Вздохе“». О Рейде они ничего не знали.Надежда таяла с каждым отказом, с каждым безразличным взглядом.Сарра, видя мое растущее отчаяние, пыталась меня подбодрить.— Не сдавайся, Гром. Мы же только начали. Может, он работает не здесь? Может, в другом квартале?— В другом… — я посмотрел на карту базы, которая отображалась на моем импланте. Легальный доступ у нас был только в Торговый и Механический. В Квартал Элиты нас не пустят. Оставался… Рабочий Квартал. Тот самый, о котором ходили мрачные слухи. Место, где, по словам Харпа, мог оказаться Рейд.Путь в Рабочий Квартал был сам по себе испытанием.На границе Квартала Механиков и Рабочего стоял пропускной пункт с усиленной охраной. Турникеты, сканеры, хмурые бойцы в тяжелой броне. Чтобы пройти, нужен был либо специальный пропуск, либо… веская причина.«Веской причиной» для нас стала горсть кристаллов, незаметно переданная одному из охранников — тому, чей взгляд показался мне менее враждебным и более… продажным. Двести кредов– и турникет щелкнул, пропуская нас в другой мир.Если Квартал Механиков был царством организованного труда, то Рабочий Квартал, который местные называли просто «Морг» или «Отстойник», был его полной противоположностью.Узкие, темные коридоры, заваленные мусором. Стены, покрытые многослойной грязью, копотью и какими-то отвратительными граффити. Воздух был густым, спертым, воняло нечистотами, дешевым синтетическим топливом и безысходностью. Освещение — редкие, тусклые лампы, большинство из которых были разбиты или мигали, грозя вот-вот погаснуть.Жилые модули здесь были не отдельными каютами, а гигантскими бараками, разделенными на крошечные ячейки тонкими перегородками из ржавого металла или просто кусками брезента. В этих клетушках, больше похожих на собачьи конуры, ютились десятки, если не сотни людей. Шум стоял невообразимый — плач детей, пьяные крики, ругань, кашель, стоны больных.По коридорам слонялись тени — изможденные, одетые в лохмотья шахтеры, возвращающиеся со смены, их лица были серыми от пыли и усталости. Женщины с потухшими глазами, тащившие баки с водой или мешки с какой-то гниющей органикой, которую здесь, видимо, использовали в пищу. Подростки с волчьими повадками, сбившиеся в стайки, готовые в любой момент сорвать куш или просто пырнуть ножом зазевавшегося прохожего.Атмосфера была гнетущей, пропитанной нищетой, болезнями и отчаянием. Это был не просто район бедняков — это был настоящий ад на Дне, место, где люди теряли всякую надежду и человеческий облик.Сарра шла рядом, ее лицо было бледным, она инстинктивно прижималась ко мне, стараясь не смотреть по сторонам. Даже трущобы «Тихой Гавани» казались раем по сравнению с этим местом.Здесь каждый взгляд был вызовом, каждый шорох — угрозой. Нас, чужаков, одетых чище местных, провожали тяжелыми, ненавидящими взглядами. Пару раз к нам пытались пристать какие-то темные личности, но мой решительный вид и рука, лежащая на рукояти плазменного резака, заставляли их отступить. Пока что.Мы снова начали расспросы.Подходили к группам шахтеров, отдыхавших у стен бараков, к старухам, торговавшим какой-то вонючей дрянью на импровизированных лотках, к подросткам, слонявшимся без дела. На этот раз я говорил, что ищу своего должника — молодого парня по имени Рейд, который якобы скрывается здесь. Это объяснение казалось более правдоподобным в этих краях.Реакция была такой же, как и в Квартале Механиков — безразличие, подозрительность, иногда — откровенная враждебность. Никто ничего не знал. Или не хотел говорить.Мы уже почти отчаялись, когда один из подростков, самый обтрепанный и голодный на вид, услышав имя «Рейд», вдруг остановился.— Рейд? Калусов сын, что ли? — он прищурил свои хитрые глазки. — А чего он вам? Долг принесли? Или забрать хотите?— Принести, — соврал я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более небрежно. — Старый должок его отца. Мелочь, но надо отдать. Знаешь, где его найти?Подросток облизнул пересохшие губы.— Информация не паста, стоит денег, чужак, — он протянул грязную ладошку. — Двадцать кредов — и я скажу, где этот неудачник отирается.Двадцать кредитов. Грабеж за такую информацию, но выбора не было. Я перевел ему деньги.— Барак номер семь, нижний ярус, секция Гамма, — быстро проговорил он, получив подтверждение. — Там спросите. Только… если он вам должен, а не вы ему… учтите, у него сейчас проблем выше крыши. Местные «коллекторы» его чуть ли не каждый день прессуют. Можете не успеть.И он шмыгнул в ближайший темный проход, оставив нас переваривать эту информацию.Барак номер семь.Нижний ярус. Секция Гамма.Найти нужное место в этом лабиринте грязи и отчаяния оказалось непросто, но через полчаса мы стояли перед обшарпанной дверью с полустертой цифрой «7».Из-за