– На соседок-то похуй, – вздохнула я. – А вот мама…
– Понимаю. Но подаваться панике сейчас нет смысла. Вернуть назад все не получится. Надо думать, как теперь с этим быть. Ладно, тут Сема зовет. Поговорить хочет.
– Да, давай. И звони, если что, – ответила я. – А меня ждет разговор с родительницей. Судя по голосу, сейчас мне будут давать пизды.
– Выше нос. И не такое дерьмо с нами случалось, – улыбнулся Марк. – Найдемся.
– Найдемся.
На кухню я зашла с абсолютно похуистичной рожей. Первый шок исчез и на смену ему пришел холодный расчет. Я вдруг поняла, что не считаю себя виноватой в том, что снималась в порно. Что не обязана оправдываться ни перед мамой, ни перед ехидно скалящимся братом, который тут же сдристнул с кухни, стоило мне на него посмотреть. Но разговор должен был случиться. И я, и мама это прекрасно понимали.
– Как же так, Жень? – тихо спросила мама. Она избегала смотреть мне в глаза и вместо этого буравила чашку с давно уже остывшим чаем. – Как ты докатилась до срама-то такого?
– Как докатилась? – переспросила я удивленно. – Хм, дай подумать. Наверное, когда Петенька катушку ту со стройки спалил и нам счет выставили. Или, когда ты в больницу попала из-за его проделок. А, нет. Наверное, когда Петрушечка в хату Авто Андриашвили залез. Всего и не упомнишь, мам.
– Ну, есть же другие способы, как деньги достать. Работу там найти…
– Работу? – поперхнулась я. – Мам, мы дачу продали, машину и один хуй должны остались. Подскажи, на какой работе такие деньги платят? А то может я и правда дура, раз в порно сниматься пошла.
– Ну, не за деньги же трахаться, Женя! – в мамином голосе прорезалась обида, а меня почему-то захлестнул гнев. Хотя, гнев был вполне оправдан. Вместо понимания и поддержки, я получила обиду и осуждение. – Как шалава последняя, прости, Господи. Еще и на камеру! Как ума хватило?
– Что-то вы не задавались вопросом, откуда деньги берутся, – тихо ответила я. Мой голос дрожал так, что я чувствовала вибрацию в груди. И еле сдерживалась, чтобы не заорать. – Удобно было об этом не думать, да? Хули, Женя придет, бабла принесет, проблемы разрулит.
– Как из дома теперь выйти? – всплеснула руками мама. – Что люди скажут?
– Да похуй мне, кто там что скажет, мам, – криво улыбнулась я. – Или ты думаешь, что другие актеры этим от хорошей жизни занимаются? Каждый свои проблемы решает, как умеет. И поверь, если бы не Марк, не Сема, не другие ребята, сынок твой давно бы на зону отъехал. Таскала бы ему передачки, если б его пером в бочину не пырнули, конечно.
– Женя!
– Не, ты не поймешь, – мотнула я головой. – Нет смысла в этом разговоре. Для тебя порно – величайший грех. А что к нему привело… это так. Мелочь, внимания недостойная.
– Как же ты детей-то учить собралась? – мама наконец-то посмотрела на меня. В ее глазах стояли слезы. Она плакала не из жалости ко мне. Она плакала от стыда.
– Молча, мам. Молча, – вздохнула я, закуривая сигарету. Дым неприятно ободрал горло, заставив закашляться. – А может, в тройничке снимусь. С двумя здоровенными неграми…
– Женя!
– Ладно. Пустой это разговор. Ты не поймешь. Не захочешь понять. А я… я устала. Устала объяснять. Устала оправдываться, мам. Знаешь, иногда хочется побыть обычной девочкой, а не мужиком с яйцами, которые должен решать ваши проблемы. Пойду погуляю. Голову проветрить надо.
Мама ничего не ответила. Когда я ушла, она так и сидела на кухне, подперев подбородок кулачком и смотря в пустоту. Из комнаты брата слышался мой голос. Искаженный и приглушенный, из дешевых колонок, но мой. Марк был прав. Выше нос. Это уже случилось. Значит, надо думать, как жить дальше, а не пытаться исправить то, что исправить нельзя.
Глава девятая. Бежать или остаться.
Можно было бы, конечно, разлиться соплями, мол интернет нам жизнь испортил, в магазин без мотоциклетного шлема не выйти, а каждый прохожий тычет в лицо пальцем и говорит, в каком фильме тебя видел. Но все было не так. Да, какую-то популярность в родном городе каждый из нас получил, а вся эта ситуация хорошенько так перетряхнула привычный уклад, но большой трагедии, как таковой, не случилось.
Этот слив запустил интересную цепочку событий, результат которой никто не мог бы тогда предсказать. В первую очередь, почти все наши друзья и знакомые узнали о том, что мы снимаемся в порно. Кто-то самолично увидел, скачав фильм с нашим участием в интернете. Кому-то попросту рассказали, а кто-то услышал слухи и понес их в мир дальше. Сема даже устроил вынужденный перерыв в съемках на две недели, а когда все по итогу собрались на съемочной площадке, состоялся первый обмен мнениями. Как и ожидалось, там нашлось место и смеху, и грусти.
– Андрей удалил фильмы с вашим участием из общего доступа, – сообщил Сема, когда мы расселись в комнате отдыха, как попало. Кто-то с бокалом вина, кто-то с пивом, а кто-то, как Лада, с бутылкой вискаря.
– Пф, – фыркнула Настя. – Можно подумать, это что-то изменит. Эти фильмы скачали все, кому, блядь, не лень. И хуй их удалишь, даже если найдешь, кто и куда их скачал.
– Факт, – кивнул Марк, переглянувшись со мной. – К тому же их уже увидело такое количество народу, что нет смысла даже думать об этом.
– Угу. Например, мой племянничек, – мрачно добавила Лада. – А сестренка донесла до всех остальных знакомых, какая я оказывается блядища. Хорошо, что хоть бабка, у которой я хату снимаю, в интернете не сидит, и внуков не знает. А то тоже с радостью мозги мне поебала бы.
– Меня из института отчислили, – вздохнула я, сделав глоток пива. Увидела удивленные лица коллег и, улыбнувшись, кивнула. – Ну, да. Нашлись добрые однокурсницы, кто слил все ректорату. Ну а дальше по классике… Простите, Евгения Анатольевна, подобное бросает тень на наш ВУЗ, мы не можем допустить вас до работы с детьми, бла-бла-бла…
– Бляди дурные, – помотала головой Настя. – Уж уверена, что сами сидят и надрачивают на своих студенточек. А тут фу-фу-фу, мораль, хуе-мое, нельзя, они же дети…
– Ну, их понять можно, – вздохнул Марк. – Меня тоже отчислили, как и Женьку. Времени потраченного только жалко. А так… поначалу жопа горела, а теперь плевать почему-то.
– Ну а ты, Маис? – спросила Настя, повернувшись к Вене. – У твоих дверей еще нет очереди желающих завладеть кукурузой? Может толпа с вилами и факелами, чтобы такое противоестественное создание по