«... Будь он проклят, — ее бормотание в моей голове становилось все четче. — Не будет у него счастья. Изведу... И его, и истинную его. Не увидит он больше своих дочерей. В упор будет смотреть и не замечать... Истлеет сердце...»
Мое тело дернулось — бешеный, что нес меня, оступился. Выругался. Грубо, шипяще.
Руни себе таких слов не позволял.
Мысли о моем волке согрели. Не бросит. Я знала это. И радовалась, и боялась. Ведь из-за меня его могли убить. Перед глазами вставали картины из прошлого. Перевернутая телега. Рассыпанное тряпье. Наше и чужое. Дождь. Холодно и сыро. За шиворот затекала вода. А я сидела и разглядывала ноги возницы, торчащие из-под ткани. Растекающаяся густая кровь по земле. Его. Она доползла до моей любимой тряпичной куклы. Испачкала ее.
Гул в ушах нарастал. Я слышала звуки битвы. Крики матери. Плач Сабрины. Все мысли раз за разом возвращались к сестре. Я так боялась за нее.
Боялась потерять навсегда. Потому что любила.
Крики... Лязг мечей, запах крови... Прошлое обрушивалось на меня, подменяя реальность. Моргая, я то видела силуэты бешеных, идущих по тропе впереди, то все расплывалось, и я оказывалась на мокрой грязной дороге. Мама сидела у телеги и даже спастись не пыталась. Она странно улыбалась. Жестоко. В руках сжимала Сабрину и вдруг выпустила ее, положив на землю перед собой.
«... Он будет страдать. Знать, что не защитил меня и вас, и страдать. Будь он проклят, предатель. Клялся, что любит, а сам... Орину пожелал. Да чтобы сердце той орины окаменело. Чтобы он любви больше не познал... Ненавижу!»
Она оскалилась и сжала пледик Сабрины с такой силой и злостью, что ткань треснула.
Я не узнавала собственную мать. Женщина, что сидела напротив с безумными глазами, пугала до одури.
Сжавшись, я... Нет, тогда еще она... Малышка тихо заплакала. Она не могла вынести боли от предательства родного человека. Вокруг бегали огромные воины. Бешеные. Убивали на ее глазах...
Что мне, зверю, было делать?
«Все будет хорошо, — прошептала я, отодвигая ее сознание дальше и забирая контроль над телом. — Я буду защищать тебя. Веришь? Ты все забудешь. И я забуду. Ничего этого никогда не было. Мы станем одним целым, и я никогда не предам тебя».
Она послушалась. Ее сознание открылось мне и слилось воедино.
Ее боль стала моей. Слезы стали моими.
Предательство матери, мы больше не думали о нем. Так будет проще забыть. И никогда не вспоминать эту ночь.
Никогда! Потому что больно и страшно.
Теперь я сидела на сырой земле и смотрела на женщину, которая должна была защищать нас. А вместо этого она и с места не сдвинулась, чтобы увести своих крошечных дочерей с дороги. Лишь ногой отпнула в сторону мою измазанную кровью куклу.
Глава 100
Предрассветная зорька. Неяркие полосы лишь слегка осветляли небеса. Но этого хватало, чтобы ночной мрак отступал, растворяя неясные тени. Проступали толстые, местами изогнутые стволы деревьев, густые кусты и поваленные бревна.
Сражаясь с отяжелевшими веками, я смогла различить звериную тропу, по которой передвигались мужчины. Их было семеро. Четыре мага в добротных, хоть и потертых куртках, плотных штанах и высоких сапогах. И трое... Я даже не могла мысленно назвать их перевертышами. Бешеные. Худшее их проявление — безумные красноглазые особи, у которых давно потеряна связь между человеком и зверем.
Именно такая детина тащила меня на себе.
Голова после его ударов болела нещадно, живот пылал огнем. Но ему было все равно.
Я невольно таращилась на его грудь, поросшую мелкими темными волосками, рубашку, колом стоящую от грязи. От этого бешеного смердело кровью и потом.
А мне было стыдно, что я когда-то всех оборотней под бешеных ровняла. Такие странные мысли в голове копошились. Паниковать бы, плакать, умолять о пощаде. А я разглядывала своих похитителей с нездоровым интересом, пыталась сообразить, кто они такие и что им от меня нужно. А вот мысль, куда несут, наводила на давно забытый ужас, потому как знала я эту дорогу. За годы, что прошли, она не изменилась. Совсем.
И вроде лес везде одинаковый, но нет.
Это было далеко не так. Кривые, сухие, выжженные темной магией стволы осин не позволяли мне обмануться.
Да, я знала, к кому меня ведут.
Прикрыв глаза, тяжело выдохнула.
— Она там не сдохла? — поинтересовался один из магов.
Их лица казались мне смутно знакомыми. Те самые, что забрали меня из замка Ордо. Случайность это была или нет? Любопытный, конечно, вопрос.
— Да вроде еще шевелится, — слишком уж весело заявил второй. — Как ты ее вообще через столько лет узнал? Она же совсем соплячкой была.
Я снова распахнула глаза.
— Тьма, — раздалось в ответ. — От нее фонит ею. Но при этом драконесса. На цвет ее чешуи посмотри. Много ты таких знаешь? Она и тогда еще мелочью была, а кидалась на меня зверем, когда я меньшую забрать хотел с дороги. И чешуя проступала. Вот и запомнил, когда врезал ей хорошенько, чтобы не мешала. А когда от папаши забирал, так она на него так зло смотрела, что над бровями и проступила бирюза. Как тут не узнать?
Мои губы искривила жесткая усмешка.
— И я помню тебя, маг, — мой голос звучал хрипло. — Тебе нужна была моя мать. Ты схватил мою сестренку и попытался зашвырнуть ее в горящую телегу. И это не ты меня ударил, а я в твою руку зубами впилась. Надеюсь, шрамы остались, раз помнишь.
Перед моими глазами снова встала та дорога. Нападение разбойников. Крики, пламя и надрывный детский плач.
— Раз говорит, значит, не сдохла, — усмехнулся еще один. — Гордая какая. Жаль, скоро в расход пустят, я бы с ней позабавился.
Я даже не смотрела на их лица, мне незачем было их запоминать.
— Может, и успеем, — маги гнусно хохотнули. — Сколько за нее золота обещано?
— Да столько же, сколько за ее мамашу.
Я как-то странно усмехнулась. Зло, с ненавистью. А вот страха не было. Его будто бы отшибло, залило гневом.
В памяти оставалось что-то еще. Важное, но я никак не могла понять, что именно.
Помнила, как маму схватили. Как я бежала с Сабриной на руках следом за ее пленителями.