— Хорошо. В восемь. Где?
— Э… могу предложить на набережной…
— Идёт. В восемь часов на набережной. До завтра.
Я положил трубку.
— Ваша светлость, — проговорил Ерофей. — Мы в Черноречье просто так не попадём. Это раньше туда кто угодно мог заехать, а при Воротынских — только по пропуску или приглашению можно.
— Да, ты говорил. А ещё говорил, что знаешь тайные тропы.
— Их сложно назвать тайными тропами. Просто раньше не весь внешний периметр находился под наблюдением. Протяжённость границы слишком большая, везде камер не натыкаешь. Но за тринадцать лет многое могло измениться. Я давно не был здесь.
— Значит, поедем и проверим.
— Но уже не сегодня. Предлагаю переночевать в Нижнем, а завтра утром попытаться пробраться в ваши бывшие владения. Но предупреждаю сразу: ближайшая слепая зона от Чернорьчья далеко, и на машине мы там не проедем. Придётся пересечь границу пешком и идти несколько часов туда, а потом столько же обратно. Имейте в виду.
— Надо, значит, пойдём. Не вопрос.
— Воля ваша. Тогда надо подготовиться, продовольствие закупить на два дня пути.
Заночевали мы в гостинице. Как Ерофей не противился и не уверял меня, что и в машине прекрасно выспится, я всё равно снял ему отдельный номер. А утром мы купили консервов, воду и печенье и отправились к границе моих бывших владений.
Мы выбрались на старый тракт, соединявший когда-то давно Нижний Новгород и Владимир. Сейчас дорогой никто не пользовался, поскольку она пролегала через аномальную область. Не доехав несколько километров до имения Воротынских, мы свернули на север и помчались через деревни. Вскоре оказались на едва заметной колее, переправились вброд мелкую речку и остановились. Ерофей загнал машину в заросли и забросал ветками.
Дальше предстояло топать пешком. Воевода взвалил на спину рюкзак с продовольствием, а под куртку спрятал пистолет. Саблю оставил в машине, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Я же вообще не имел при себе никакого оружия, кроме собственной магии.
Пройдя мене километра по лесу, мы наткнулись на старую колючую проволоку, местами проржавевшую и порванную. На выцветшей табличке проглядывала надпись, гласящая о том, что здесь начинается земля князей Прозоровских.
— Ничего здесь не поменялось за тринадцать лет, — проговорил Ерофей, оглядевшись вокруг. — Только заросли стали гуще. Камер нет, даже ограду не поменяли. Думаю, спокойно пройдём.
— По лесу пойдём? — уточнил я. — Ты уверен, что не заблудимся?
— Не волнуйтесь, ваша светлость, не заблудимся. Вот по этой тропе выйдем на дорогу, которая ведёт вдоль внешнего периметра, и по ней двинемся на юг до старого московского тракта. А там до Черноречья — рукой подать.
— Тогда веди, — сказал я, хотя и сомневался, что мы выберемся туда, куда надо. В этих зарослях сам чёрт голову сломит. Как здесь вообще можно ориентироваться?
Но всё оказалось проще, чем я думал. По заросшей тропе, проложенной местными грибниками, мы быстро выбрались на колею, где виднелись относительно свежие следы гусениц. Ерофей заверил, что это та самая дорога, и мы двинулись по ней на юг сквозь пустой, безлюдный лес, коему не было конца края.
Спустя час наткнулись на заброшенную деревню. Её мы обошли стороной, поскольку Ерофей сказал, что в таких местах всегда были камеры. Мы же не хотели, чтобы люди Воротынских заметили наше передвижение. В итоге потеряли кучу времени, пробираясь через заросли.
Опять вышли на колею и зашагали дальше, но спустя минут пятнадцать вдали послышался рокот мотора, и нам пришлось спрятаться. Я даже подумал, что нас выследили. Мы забрались поглубже в лес и стали наблюдать за дорогой. Мимо проехал гусеничный вездеход и скрылся за деревьями.
— Вряд ли нас обнаружили, — развеял мои опасения Ерофей. — Нет здесь камер. Они в таких местах без надобности. Пойдёмте дальше. Нам ещё долго топать.
— Идём, — согласился я.
Спустя полчаса пришлось прятаться от второго вездехода. А через некоторое время колея вывела на широкую, старую дорогу с разбитым асфальтом. Ерофей сообщил, что это и есть Московский тракт. Отсюда до Черноречья оставалось совсем недалеко. Тем не менее мы ещё часа полтора брели вдоль размокшей колеи, в которой можно было увязнуть по колено, если туда наступить, лезли по зарослям, кустам и два раза прятались от вездеходов, но, кажется, остались незамеченными.
До Черноречья мы добрались лишь во второй половине дня. Путь занял более пяти часов, хотя преодолели мы всего километров пятнадцать. Когда впереди показались трубы фабрики, остановились в лесу и пообедали, после чего пошли дальше и вскоре оказались возле ограды большого предприятия, за которой прятались длинные серые цеха.
Мне подумалось, что неплохо было бы отплатить Воротынским за нападение. Разрушение цехов мало на что повлияет, но это принесёт моим недругам убытки, а заодно покажет, что никакое посягательство на меня не останется безнаказанным.
За фабрикой начинались жилые кварталы. Оно состояли из типовых пятиэтажек, но было здесь куда просторнее, чем в том же Нижнем Новгороде. Между домами росли деревья, а улицы и бульвары были довольно широкими.
— Этот город построили мои родители? — спросил я.
— Нет, его построил ваш дед, Борис Алексеевич, — ответил Ерофей. — Он хотел, чтобы главная база дружины и фабрика находились в одном месте, и чтобы семьям ваших служащих не приходилось жить в отрыве от своих отцов и матерей, как это было раньше.
— Здесь просторные улицы и много зелени. Дед заботился о своих подданных.
— Это верно, ваша светлость. Заботился, — вздохнул Ерофей.
В Черноречье протекала обычная мирная жизнь. По улицам ходили люди, ездили машины, работали магазины, дворники мели тротуары, очищая их от нападавших листьев. Но в отличие от больших городов, здесь было удивительно спокойно: никаких суеты, шума, мусора.
Я смотрел на всё это, и мне было жаль, что целый город, который возвели мои предки, теперь достался врагам. Получится ли вернуть себе землю? Этим вопросом пока было рано задаваться. Вначале получить бы лицензию и возобновить производство.
Ерофей показал мне базу местной дружины. Она располагалась рядом с фабрикой, а напротив находился комплекс зданий, соединённых друг с другом проходами. Это и была лаборатория, а точнее, целый научно-исследовательский институт, выглядевший довольно современно на фоне прочих построек. Ерофей сказал, что тринадцать лет его не было, а находились здесь гаражи и несколько пятиэтажек, которые за ненадобностью снесли.
В назначенное время мы оказались на набережной. Сидели на