Напряжение усиливалось. Меня никак не отпускала мысль, что нас уже выследили и наблюдают за каждым нашим шагом. В лесу камер не было, но вот в городе они висели на каждом углу. Спрятаться здесь не представлялось возможным. А может, и Ситкина схватили? Или он нас сдал, испугавшись за свою жизнь? Но отступать поздно. Я знал, на что иду.
Было упять минут девятого. Я заметил человека в плаще и шляпе, что стоял возле балюстрады недалеко от нас и тыкал пальцами в телефон. Вскоре мой мобильник зазвонил, и я сразу направился к мужчине.
— Господин Ситкин? — спросил я его.
— Да, я Эммануил Ситкин, — неуверенно проговорил мужчина. — А вы…
— Святослав Прозоровский.
— Рад знакомству, ваша светлость, — поклонился учёный, и мышцы на правой щеке его дёрнулись, словно от нервного тика.
— Не надо кланяться. Не будем привлекать к себе внимание, — сказал я, подходя к балюстраде.
Эммануил Ситкин был немолод, он носил козлиную бородку и производил впечатление человек интеллигентного.
Я встал спиной к балюстраде и тщательно осмотрел парк вначале обычным зрением, затем эфирным. Теперь я мог созерцать эфир в радиусе более двухсот метров — расширение зоны контроля произошло после поглощения души Светлова — но никакой опасности поблизости не обнаружилось. Единственным одарённым, что находился рядом, был Ерофей, сидевший на лавочке правее нас.
— Я сильно рискую, идя с вами на встречу, — сообщил Ситкин. — Если кто-то узнает, что я разговаривал с вами, меня уволят. Делаю это только из уважения к вашим родителям.
— Спасибо, что пришёл. Я ценю это, — ответил я. — У меня есть несколько вопросов. Они как раз касаются моих родителей и той работы, которая велась в лаборатории тринадцать лет назад.
— С радостью расскажу всё, что знаю, ваша светлость.
— Главным образом меня интересует то, что изучалось тогда в лаборатории. Моих родителей казнили за какие-то исследования. Но я никак не могу понять, что преступного они совершили. Какое ужасное открытие они сделали, из-за которого их решили убрать.
— Простите, но я знаю не так много. Я возглавлял отдел свето-эфирной силы. Мне известно лишь то, что изучалось в моём отделе.
— Это мне и нужно. Я слышал, что мои родители хотели с помощью свето-эфирных бомб уничтожить аномальные области. Якобы, это и стало настоящей причиной их казни.
— Простите, не совсем понимаю, о чём идёт речь. Да, мы занимались усовершенствованием свето-эфирных снарядов, но… какое отношение это имеет к аресту ваших родителей?
— Вот ты мне и скажи.
— Но я, право, не знаю. Все исследования были вполне легальными, ничего противозаконного мы не делали.
— А что по поводу уничтожения аномальных областей? Были такие планы?
— Ваша светлость, боюсь, это невозможно. Будучи учёным и занимаясь всю жизнь исследованиями в данной области, могу с уверенностью сказать, что сейчас нет такого оружия, которое ликвидирует даже самую малую ОПКТЭ. Временно рассеять тёмный эфир возможно, остановить его распространение тоже реально, и это делают регулярно. Но уничтожить ОПКТЭ… — Ситкин помотал головой. — Кому вообще такое в голову придёт?
— А как же проект «чистое поле»?
— Профанация и популизм. Я вас уверяю, это, во-первых, невозможно, а во-вторых, в том нет никакой ни необходимости или пользы.
— Это понятно. Тогда в чём причина? Что мои родители сделали столь ужасного?
— Смею предположить, что причина кроется в порталах. Обвинение гласило, что Прозоровские готовили теракты против высокопоставленных лиц. Будто бы намеревались выпустить демонов и кого-то убить, чуть ли не самого императора. Не знаю подробностей, простите. Мне известно лишь то, что писали в газете.
— И это правда?
— Я не знаю. Одно могу сказать: до сих пор никто так и не смог целенаправленно разорвать пространство мироздания и проникнуть на нижний слой.
— Тогда я вообще ничего не понимаю.
— Никто не понимает, ваша светлость. Знаю только, что сейчас порталы исследуются в нашей лаборатории, и происходит это на вполне законных основаниях, как и раньше. Правда, был перерыв в несколько лет. Возможно, это как-то связано с вашими родителями? С тем, что они сделали?
В целом Ситкин подтвердил слова Лыкова. Я всё больше и больше склонялся к тому, что Прозоровские банально перешли дорогу кому-то влиятельному, например, Воротынским и Сумароковым. Только вот чем этим подонкам родители Святослава так насолили?
А вот информация про порталы настораживала. Если они действительно продолжают исследоваться, ничего хорошего это не сулит. Аристократы рискуют впустить в мир такую силу, которая сметёт цивилизацию с лица земли.
— Вас ещё что-нибудь интересует, ваша светлость? Я могу рассказать про исследования, которые мы вели тринадцать лет назад, — предложил Ситкин. — Они сейчас не слишком актуальны, поскольку свето-эфирная техномагия шагнула вперёд за эти годы, но всё же…
— Рассказывай, — кивнул я.
В том, что говорил Ситкин, лично для меня не было почти ничего интересного. Я приехал сюда вовсе не для того, чтобы узнавать про достижения в местной техномагии. Хотя, конечно, это было важное направление в науке. Свето-эфирные снаряды помогали очистить пространство от тёмного эфира, а в перспективе такая магия могла уничтожать демонические души, что позволит обойтись без защитников.
Ситкин всё говорил и говорил, а моё внимание привлекли пять СимАЗов, остановившихся на улице за деревьями. Из микроавтобусов выскочили люди в военной одежде и с оружием в руках и побежали к нам через парк, рассредотачиваясь так, чтобы окружить нас.
— Нас выследили, — проговорил я.
— Простите, что? — Ситкин прервал свой рассказ.
— Нас выследила дружина Воротынских. Мы уходим.
Не успел я договорить, как тихий вечерний парк наполнился грохотом стрельбы.
Глава 12
Рядом засвистели пули. Одиночные хлопки карабинов гремели на всю округу. Дружинники Воротынских обходили нас с трёх сторон, прижимая к реке.
— Держись за мной! — крикнул я опешившему Ситкину, который застыл, не зная, что делать. Пули летали повсюду, и неважно, побежит ли учёный или останется на месте, они настигнут его. Нападавшие собирались убить всех нас.
Вокруг моего предплечья выросло большое каменное полотно, закрывшее меня и Ситкина. Пули забарабанили о