Но его смех почему-то не заразил меня.
– Ха… ха… ха… – он жадно хватал ртом воздух.
Казалось, он был на грани того, чтобы умереть от смеха.
– От такого серьезного и умного человека я не ожидал услышать подобные нелепости, – объяснил он причину своего смеха. – Хорошо, что здесь никого нет. Эти дураки с телефонами уже порядком мне надоели. Они только и ищут повод, чтобы заснять чей-то позор. Хочешь славы? Работай над собой, а не лезь куда не следует.
– Молодежь сегодня ищет славы, а не знаний, и всему виной этот интернет, – произнес я, пародируя учителей.
– Если следователь лично заинтересовался тобой, это значит, что ты что-то натворил, – продолжил он.
– Этот следователь считает, что моя мать каждый день применяет ко мне физические наказания и насилие. Он думает, что из-за этого у меня начались "глюки".
– Да, твоя мать – святая женщина, она и мухи не обидит. Это я, собственно, и сказал вашему следователю.
Тут я начал что-то подозревать.
– Адонис, ты мой лучший друг? – вдруг спросил я его.
– Да. Мы с тобой лучшие друзья. И я тебя не выдал следователю.
– Скорее, я сам себя выдал, ведь я прав, господин следователь? – произнес я, начав искать прослушку под партой.
После минуты напряженных поисков, на ощупь, я нашел устройство, прикрепленное к задней стенке стола. Оно было маленьким, плоским и черным, с едва заметным мерцающим огоньком. По всем признакам, это было профессиональное прослушивающее устройство – миниатюрный микрофон, возможно, с передатчиком. Холодный пот пробежал по спине.
Я лихорадочно начал перебирать в памяти все разговоры с другом, пытаясь вспомнить, не сказал ли чего-то лишнего. Вспомнив все вчерашние события, и убедившись, что ничего постыдного не прозвучало, я наконец-то успокоился
– Это нарушение наших прав, свобод и демократии, – возмутился Адонис.
– Теперь мне понятно, почему сюда никто не заходит.
– Эй, эй, эй, не говори мне, что этот человек всё это время слушал мой дьявольский смех?
– Смех продлевает жизнь, и он, наверное, только рад, что продлил жизнь такому прекрасному человеку, как ты.
– О… как это мило, Альдерон, – сказал он, пародируя легкомысленных девушек.
Ровно через три минуты в кабинет вошел следователь. Я сразу его узнал: это был тот самый полицейский, который проводил обыск в нашем доме по просьбе моей матери.
– Как проходит ваше расследование, господин следователь? – спросил я.
– Сказать по правде, не очень, – ответил он, на этот раз без своей обычной уверенной улыбки.
– Я могу подать на вас в суд, – заявил я.
– Сразу начал с шантажа, – усмехнулся он.
– Это ради вашего же блага. Я чудом выжил, а вас и вовсе могут искромсать, не оставив даже тела для погребения.
– Спасибо за ценный совет, – сухо ответил он.
– Не мне вас судить за любопытство. Я сам оказался в похожей ситуации, – подбодрил я его.
– И что ты узнал? – спросил следователь.
– Узнал лишь о существовании других миров, – ответил я.
– А про загробный мир ты ничего не знаешь? – вдруг спросил он, и в его голосе прозвучала надежда.
– Что, всем сердцем желаете попасть в рай? – пошутил я, но, кажется, моя шутка попала в цель.
– Ну и дела, – прокомментировал Адонис.
– Да, я хочу жить с надеждой на лучшее. Мои страдания хоть как-то должны окупиться, – сказал следователь.
– Стойте-стойте! Вы, господин следователь, исследуете паранормальное явление с надеждой узнать о загробном мире? – удивленно спросил Адонис.
– Я ни во что не верил, пока не встретил его, – заявил следователь, указывая на меня. – Из-за него у меня появилась надежда на прекрасную жизнь. Он всему виной. До этого я не верил ни во что, кроме бессмысленности нашего бытия.
– Да, я вас понимаю, – сказал Адонис следователю. – Жить с верой действительно намного легче.
– Хочется верить, что где-то там существует справедливость, которая воздаст всем по заслугам, – сказал следователь. – Хочется верить, но верится с трудом.
– А что за мистика произошла, что вы вдруг начали верить в чудеса? – спросил Адонис.
– Да, много чего произошло, – ответил следователь. – На работе постоянно приходится сталкиваться с людской мерзостью. Мы каждый день имеем дело со смертью и преступностью, словно нас изолировали от нормального мира. Начинаешь думать, что весь мир прогнил от человеческой жадности и бесчеловечности.
Когда я только начинал работать в правоохранительных органах, моя психика подверглась ужасным испытаниям, и в итоге я получил психическую травму. Именно тогда я впервые в жизни захотел поверить в чудеса, а точнее – в справедливость после смерти. Мне хочется, чтобы всё заканчивалось здесь. Я жажду, чтобы после смерти все преступники получили заслуженное наказание.
– Ох, какие у вас амбиции! Круто, что вы так настроены! Это действительно впечатляет. Такая преданность в наше время – большая редкость, – восхитился Адонис. – Я готов следовать за вами, мой мастер.
– Вы опоздаете на урок. Идите в 87-й кабинет, – сказал следователь.
– Мне бы ещё хотелось с вами поговорить, господин следователь, – попытался задержать его Адонис.
– Увы, я должен идти на работу, а вы должны прилежно учиться, – ответил следователь.
На этом мы завершили беседу, которая, несмотря на свою краткость, надолго останется в нашей памяти.
– Крутой мужик, – сказал Адонис, когда следователь ушел.
– И чем он тебя так впечатлил? – спросил я.
– Не знаю, но я чувствую в нём профессионализм, – ответил Адонис.
Глава 6.2
Вторая часть
Когда уроки заканчиваются, я испытываю чувство облегчения и завершённости дня. Завершение учебного дня приносит ощущение выполненного долга. Приятная усталость сменяется предвкушением свободного времени. Наконец можно отдохнуть и заняться любимыми делами, оставив позади все заботы и обязанности.
По возвращении домой я с удовольствием погрузился в любимые видеоигры. Комната наполнилась приятным чувством умиротворения после долгого отсутствия. Мягкий свет монитора отражался на клавиатуре, словно приглашая в виртуальные приключения. Забытые мелодии саундтреков вновь ожили, наполняя пространство знакомыми звуками.