– Особенно внимательно присматривай за Вальхи, – рыжая бестия кивнула в сторону Вальхема, заставив его щеки ярко вспыхнуть от негодования. Ему стоило немалых усилий сдержаться и промолчать, – он у нас новенький, вдруг свернет не туда, заблудится, потеряется. Ищи его потом!
– Хорошо, тетя Трасси! – его новоиспеченный надсмотрщик смерил своего подопечного, что был существенно его старше, надменным взглядом. – Я прослежу.
– Тогда – за мной!
Некоторое время спустя Вальхем, скрепя сердце, был вынужден признать, что Трасси оказалась просто потрясающим экскурсоводом, способным полностью завладеть вниманием своей аудитории, пусть даже такой непростой, как разновозрастная ребятня. Думается, многие из их родителей не возражали бы против того, чтобы конопатая шалунья устроила бы подобную прогулку и им самим.
Несмотря на то, что некоторые из ее слушателей путешествовали через пустыню уже не в первый раз, проводимая экскурсия все равно вызывала у них неподдельный интерес, и они, наравне с остальными, внимали рассказу Трасси буквально с открытыми ртами. Как и Вальхем.
Она не ограничивалась сухим описанием тех мест, через которые проходила их гурьба, и унылым формальным объяснением, что здесь зачем и для чего. В каком-то смысле интерьеры каравана служили лишь фоном и антуражем для рассказываемых ею историй, которые и играли главную роль. Трудно сказать, какая их часть являлась правдой, а что Трасси сочинила сама, но это и не имело большого значения. Самое главное, что их путешествие по тесным коридорам эшелонов внезапно обернулось сопричастностью к невероятным легендам и фантастическим приключениям, которые разворачивались перед широко распахнутыми глазами малышни как будто наяву.
Трасси коснулась и истории создания первых караванов, поведала о тех опасностях, которые пришлось преодолевать первым их капитанам, отважившимся отправиться в путь через пески, вкратце описала устройство и принцип работы исполинских машин. Она не упустила ничего.
Свой рассказ девчонка приправляла изрядным количеством шуток и забавных эпизодов, заставлявших детей радостно гоготать. Пару раз она прошлась и по персоне Вальхема, которого ее шпильки, как ни странно, совершенно не зацепили. Слишком уж увлек его открывшийся его взору масштаб внутреннего мира бороздящих пески караванов.
До сего дня Вальхем представлял себе эти огромные странствующие через бескрайние просторы пустынь машины чем-то вроде банальных сундуков на колесах. Да, внутри, несомненно, имеются разные отсеки для двигателя, для проживания, для грузов, но, по сути, любой эшелон в его воображении являлся не более чем большим железным громыхающим ящиком.
Но нет. Еще никогда в жизни Вальхем не ошибался настолько сильно.
Караван представлял собой самый натуральный передвижной городок со всеми его улочками, магазинчиками и прочей суетой. Здесь нашлось место и продуктовым лавкам, и прачечным, и самому настоящему ресторану, персонал которого был удовлетворить любую прихоть забредшего путешественника. Вальхем даже подозревал, что тут имелись и свои развлечения, вплоть до дам легкого поведения, всегда готовых скрасить тяготы долгого пути.
И повсюду, где бы ни появлялась их когорта, все приветствовали Трасси с искренним радушием и помогали ей управляться с малышней. Маленькая рыжая девчонка пользовалась здесь огромным уважением, а Вальхем рядом с ней чувствовал себя натуральным недотепой, на которого она имела полное право смотреть сверху вниз. Ну а дети ее просто боготворили, увиваясь подле Трасси, точно выводок цыплят вокруг наседки, и всячески пытаясь привлечь ее внимание.
Последним пунктом их вояжа по каравану стал «Хоррам». Трасси на правах хозяйки пригласила детвору в кабину, где их встретил добродушно улыбающийся Лажонн, тоже своего рода местная достопримечательность. А еще она открыла один из люков и позволила экскурсантам заглянуть внутрь машинного отделения. Вальхем оказался последним в очереди, и вредная девчонка уже хотела захлопнуть крышку перед самым его носом, но, поймав насупленный взгляд отца, все же смилостивилась над парнем.
Вид подсвеченных тусклым светом фонаря неустанно молотящих воздух огромных шатунов произвел на него, как, впрочем, и на всех остальных, неизгладимое впечатление. Было в их ритмичной работе что-то напоминающее биение огромного сердца, что-то делающее стальную машину почти живой.
Вальхем невольно вспомнил об Авруме, по поводу природы которого до сих пор испытывал сомнения. Тот вел себя в точности как живое существо, но где вы видели зверя, питающегося металлом и химикатами? И все равно мысль о том, что Аврум – машина, никак не укладывалась у Вальхема в голове, слишком уж далек он был в своем пугающем совершенстве от понятных и привычных механизмов, которые можно рассмотреть, пощупать, разобрать на отдельные детали и изучить принцип их действия…
– Эй! Заснул что ли? – Трасси толкнула его в плечо. – Хватит уже таращиться, подвинься, мне люк закрыть надо.
Вальхем послушно отступил в сторону, к остальным экскурсантам, наблюдая за тем, как девчонка ловко управляется с замками. Ее четкие, выверенные движения, отработанные бессчетное число раз, невольно напомнили ему то, как работал в кузнице Торп, в руках которого раскаленная заготовка словно сама собой приобретала требуемую форму. Вальхем мечтал и сам когда-нибудь стать таким профессионалом, но судьба распорядилась иначе…
– Ну что, народ, – обратилась Трасси к подопечным, – глотнем напоследок немного свежего воздуха?
– Да-а-а, – промычали те на разные голоса. Бывалые – с восторгом, а новички – с опаской.
Вальхем тоже не сразу сообразил, что кроется за этим предложением, ровно до тех пор, пока Трасси, вернувшись со всей ватагой в главный коридор, не ухватилась за поручень лестницы, ведущей еще выше.
– Астейт, давай за мной! – скомандовала она. – А снизу малышам Вальхи подсобит, если что.
Она взлетела по ступенькам, и распахнула очередной люк, в который немедленно ворвался яркий солнечный свет и порыв ветра. Трасси приглашала своих гостей на самую верхнюю, открытую палубу.
Вальхем аж обомлел. Он и раньше замечал ограждения на самой крыше эшелонов, но предполагал, что они требуются исключительно во время проведения технических работ во время стоянки, и никак не думал, что туда можно забраться прямо на полном ходу.
Тем временем детвора один за другим поднималась по лестнице и словно растворялась в ярко освещенном проеме люка. Некоторым Вальхем помогал вскарабкаться по крутым ступенькам, но вскоре все уже были наверху, и он последовал за ними.
Его первое впечатление целиком и полностью состояло из ослепительного солнечного света и ударившего в лицо ветра, который немедленно забился за шиворот и надул пузырем его куртку. В уши ударил гулкий лязг