– Ну да, верно, – кивнул Голстейн. – А это что?
Он вытянул ногу, указывая носком ботинка на виднеющуюся в траве темно-синюю тряпку.
– Это? – юный офицер наклонился, присматриваясь к находке. – Похоже на рукав от полицейской униформы, и… и… он же не пустой! Там…
Резко побледневший Сайхел отшатнулся, зажав ладонью рот. В свои годы он уже успел пару раз поучаствовать в разборе завалов после достаточно сильных землетрясений, и вид размозженных мертвых тел его более не шокировал.
Но одно дело, когда ты разгребаешь кучу щебня, в которую превратился соседский дом, и среди прочего пыльного мусора опознать человеческие останки не так-то просто. Твои пальцы то и дело натыкаются на что-то мягкое – одежду, подушки, куски мебели, а потом ты вдруг обнаруживаешь, что держишь в руках кусок человеческой плоти и с непривычки вздрагиваешь, давясь тошнотой. Но со временем чувства притупляются, и ты начинаешь реагировать на такие находки уже спокойней.
А вот сегодня Сайхел столкнулся совсем с другой историей, когда отдельные фрагменты лежали перед ним совершенно целехонькие и чистые, точно куски методично разделанной туши на мясницком прилавке, и эта аккуратность вновь вызвала к жизни прежние ощущения и давно забытую тошноту.
– Вы в порядке, лейтенант? – участливо осведомился Голстейн.
– Ничего, терпимо, – тот потряс головой, приходя в себя, – просто неожиданно немного… это Кхольси, да?
– Да.
– Вот ведь! – лейтенант машинально коснулся обрезанного значка у себя на груди.
– И, кроме него, тут еще три человека… разбросано, – продолжал Голстейн. – Один взрослый мужчина и двое подростков.
– Подростков?! – опешил Сайхел. – Кто же сотворил здесь такое?!
– Это нам как раз и предстоит выяснить, – генерал вынул руку из кармана и обвел поляну. – Необходимо предельно тщательно задокументировать все обстоятельства произошедшего. Составить подробную схему с указанием местоположения каждого фрагмента, каждого дерева или кустика. Особое внимание обратите на те предметы, которые выглядят сомнительно, неестественно или вызывают у вас подозрения. Все человеческие останки следует аккуратно идентифицировать и собрать для дальнейшей передачи родственникам.
– Но что мы им скажем? Как объясним такую ужасную смерть их близких?!
– Понятия не имею! – в голосе Голстейна впервые проступила его нервозность. – Скажем, что угодили под оползень, например. Всякое ведь случается.
– Такое вполне возможно, да, – согласился Сайхел, – но они наверняка захотят взглянуть на место событий.
– Ни в коем случае! – генерал рубанул рукой воздух, категорически исключая такую возможность. – Периметр оцепить, выставить охрану и никого даже близко не подпускать! Ясно?
– Так точно!
– Все остальное постарайтесь оставить максимально нетронутым – деревья, кусты, камни и все такое прочее. Общую картину нужно сохранить в первоначальном виде.
– Ясно.
– Отберите людей, в чьем умении держать язык за зубами вы не сомневаетесь, и начинайте работу. Сделаете все аккуратно и добросовестно – Империя вас должным образом отблагодарит.
– Я все понял! – польщенный таким доверием Сайхел вытянулся, было, по стойке «смирно», но тут же смазал все впечатление. – Но, все-таки, что здесь произошло?
– Одним из секретов успешной карьеры, молодой человек, – сухо проговорил Голстейн, – является умение не задавать ненужных вопросов. Я понятно выражаюсь?
– Да! Так точно! – сообразительный лейтенант немедленно вернулся в нужную колею.
– Если честно, то я в точно таком же недоумении, как и вы, – генерал устало помассировал гудящие виски, – ну да ладно. Через несколько дней сюда из Кверенса прибудет признанный эксперт по подобным вопросам. Вот она-то все нам и разъяснит.
Глава 10
Вальхем проснулся от череды толчков, что сразу же вызвало в его памяти картины пережитых землетрясений. Он распахнул глаза, и у него несколько секунд ушло на то, чтобы сообразить, где он находится.
Свет с улицы, пробивающийся через задернутое шторкой окно, ясно говорил, что уже давно наступило утро. Выходило, что Вальхем бревном проспал с самого ужина, что и неудивительно, учитывая, насколько непростыми выдались предыдущие дни.
Практически весь вечер он проторчал в кабине «Хоррама», наблюдая за работой Лажонна и его помощника. То, как при помощи штурвала и нескольких рычагов капитан повелевал огромной железной махиной, повергало парня в самое настоящее благоговение. В происходящем присутствовало что-то от самого натурального колдовства. Примерно так со своими подопечными обращались дрессировщики, которых Вальхему доводилось видеть в навещавшем изредка их края бродячем цирке. И точно так же, как там за каждую правильно исполненную команду зверь получал свой заслуженный сахарок, послушный «Хоррам» заглатывал еще одну порцию угля.
Лажонн охотно отвечал на все вопросы любопытного мальчишки, подробно рассказывая про устройство эшелона и принципы работы его двигателя. Использованный им образ прыгающей на кипящей кастрюле крышки хоть и был близок и понятен, но вот полного понимания происходящих в недрах грохочущих механизмов процессов не обеспечивал. Капитан даже разрешил Вальхему открыть технологический люк, который показывала своим экскурсантам Трасси, и еще разок заглянуть внутрь, но общая картина ясней от этого так и не стала.
Ну а снующая вокруг Трасси не упускала шанса дополнительно ткнуть несчастного мальчишку носом в его бестолковость. Отец, конечно, пытался как-то приструнить рыжую бестию, но она раз за разом ловко уворачивалась от его неторопливых попыток отвесить девчонке подзатыльник и только показывала в ответ розовый язычок.
– Что толку таращиться, ты все равно ничего не поймешь! – рассмеялась она, хлопнув по спине просунувшего в люк голову Вальхема.
– Если бы у меня была возможность все разобрать и пощупать своими руками, то тогда я бы, пожалуй, сообразил, что к чему.
– Вот уж не думаю! – фыркнула Трасси. – Ты не поймешь душу машины, даже если распотрошишь ее до последнего винтика. Ее нужно чувствовать, а тебе этого, похоже, не дано.
Отец замахнулся на нее грязной тряпкой, которой вытирал руки, и девчонка ловко юркнула в дверь. Вальхему же оставалось только признать, что, возможно, на свете существуют вещи, в принципе недоступные для его скудного разума деревенского кузнеца.
Время от времени Вальхем, подустав от шума и духоты тесной кабины, выбирался наверх, на открытую палубу, чтобы немного проветрить гудящую голову. Бьющий в лицо ветер и проносящиеся над головой клубы черного дыма создавали ничуть не меньшее ощущение нереальности происходящего, чем зрелище ритмично молотящих шатунов в