Ужинали они на своей небольшой кухоньке, которая пусть и не предлагала того уровня сервиса, что ресторан, зато давала то самое чувство уюта, когда вокруг стола собираются только свои, и можно свободно рассуждать на любые темы, не опасаясь сболтнуть лишнего или разойтись с кем-то в политических взглядах. Еда была простой и незамысловатой, но в такой рабочей обстановке особых яств ожидать и не приходилось. Насколько Вальхем понял, тот торжественный обед являлся своего рода традицией – капитаны всегда собирались вместе после отправления каравана в путь, чтобы отметить это событие. Ну а все остальное время команды трапезничали у себя на борту.
Еще за едой Вальхем почувствовал, что глаза у него буквально слипаются, и после отправился прямиком в каюту, где едва успел раздеться и заснул еще в процессе падения на подушку…
Быстренько прокрутив таким образом в голове события минувшего дня, Вальхем, наконец, догнал реальность и немедленно сообразил, что караван больше не движется. Он приподнялся на кровати и выглянул в окно, чтобы убедиться, что чувства его не обманывают. А то, кто знает, вдруг со временем настолько привыкаешь к постоянной тряске, что начисто перестаешь ее замечать?
Но нет, все верно, они действительно остановились. Интересно, почему? В конце концов, Вальхем не настолько досконально успел изучить принятые на борту порядки, чтобы делать выводы. Быть может каравану предписано время от времени делать остановки для… для…
По коридору за дверью гулко протопали чьи-то тяжелые башмаки и послышалась недовольная перепалка, однозначно свидетельствовавшая, что нет, данная остановка в планы не входила. Что-то определенно случилось, причем что-то нехорошее.
Торопливо одевшись, Вальхем выскочил за дверь и потрусил вперед, в кабину, желая выяснить, что же именно произошло.
Первым, что его насторожило, была непривычная тишина после целых суток ритмичного лязга и клацанья. А на подходе к головной секции его нос уловил явственный запах гари, что только усилило опасения. Непосредственно в кабине Вальхем застал самый натуральный военный совет, в котором участвовали другие капитаны, совмещенный с громкой и витиеватой выволочкой, устраиваемой Лажонном поникшей дочери. Причем все действо происходило в клубах едкого сизого дыма, сочащегося из машинного отделения, что добавляло происходящему особой выразительности.
– Ну как?! Как ты могла забыть ее смазать?! – Лажонн в отчаянии воздел руки к потолку. – Всего-то восемь точек – тут, тут и тут! Как можно было ее пропустить?!
– Так ты же сам меня и отвлек! – Трасси, шмыгнув носом, все же вскинула голову. – «Посмотри, кто к нам явился! Великий кузнец!»
В этот момент ее взгляд упал на показавшегося в дверях Вальхема, и девчонка аж подпрыгнула, наставив на оробевшего мальчишку палец в грязной рабочей перчатке.
– Вот из-за него, из-за этого властелина кувалд все наши проблемы и случились!
– Траська, заткнись! – Лажонн схватил ее, уже готовую броситься на Вальхема с кулаками, за плечо и вернул на место. – Искать виновных вокруг себя любой горазд. Ты лучше за себя отвечай!
– Ладно, общую канву мы более-менее поняли, – подытожил стоявший рядом с ним Гвенн, – что дальше-то делать будем?
– Ход мы потеряли, – переведя дух, констатировал Лажонн. – Сколько времени потребует ремонт, если он вообще возможен, неизвестно. А тащить нас на буксире до самого Кверенса слишком накладно – это же как минимум два дополнительных дня в пути.
– Это категорически неприемлемо! – резко заявил другой капитан, старавшийся держаться отдельно от других. Возможно, опасаясь запачкать свой роскошный мундир об их промасленные спецовки. – Мне необходимо доставить в Кверенс важную правительственную депешу, и любые задержки тут недопустимы!
Вальхем сразу же сообразил, что это и есть тот самый капитан Крелл, о котором его предупреждал Лажонн. Важный, высокомерный и предельно категоричный – когда за твоей спиной маячит мощь всей Империи, некоторые люди начинают откровенно наглеть, полагая себя выше других. И Крелл демонстрировал это в полной мере.
– Так что лучше уж подберите нас на обратном пути, – спокойно продолжал Лажонн, даже не оглянувшись не него. – До Цигбела все же не так далеко. Да и Форсейла с собой заберите, – он кивнул на помощника, – наш с ним договор таких жертв не предполагал, да и дома ему показаться надо бы.
– Вы будете целую неделю одни тут, посреди пустыни торчать? – нахмурился Гвенн.
– А куда деваться? Зато сможем спокойно разобраться с кучей дел, до которых раньше руки не доходили, – капитан попытался пошутить, но улыбка вышла у него какой-то невеселой.
– То есть отцепляемся?
– Да, отцепляй. Теперь ты тут главный.
Не желая путаться у других под ногами, Вальхем предпочел от греха подальше забраться на верхнюю палубу и оттуда уже наблюдать за происходящим.
После нескольких минут возни вокруг стыка эшелонов, пока демонтировался соединяющий их мостик и размыкались замки сцепки, послышался двойной гудок, и трубы каравана вновь исторгли столбы дыма. Вся стальная вереница осторожно сдала назад, после чего, заворачивая в сторону, объехала обездвиженный «Хоррам» и, прогудев ему на прощание, все ускоряясь, покатила дальше. Мимо пронеслись пассажирские секции, потом, окутанные желтой пылью, промелькнули вишневые бока Правительственного Эшелона, и вся кавалькада умчалась вдаль, оставив после себя лишь тишину и хруст песка на зубах.
– Ну что, доволен? – послышался сзади ехидный голосок Трасси.
– Траська! – поднявшийся следом за ней Лажонн все же сумел отвесить неугомонной дочке звонкую затрещину. – Заткнись! Мы теперь все в одной лодке, и раскачивать ее – не самая умная затея!
– Эм-м-м… – Вальхем еще не до конца сообразил, как ему следует себя вести в сложившейся ситуации, и какова, в самом деле, степень его вины. Некоторые моменты следовало уточнить. – А что, собственно, случилось-то?
– Втулка редуктора водяной помпы сгорела, – буркнул капитан, бросив недовольный взгляд на дочь. – И все из-за того, что кое-кто забыл ее смазать перед отбытием из Цигбела.
– Я уже говорила, что… а, ладно, какая теперь