— Это понятно, — не стал отрицать очевидных вещей Арди. — Но время-то поменялось.
— Может и поменялось, — снова пожал плечами Бажен. — Но Император у нас не всесилен и не обладает, насколько ты знаешь, неограниченной властью. Есть еще три Палаты Парламента, а есть органы самоуправления Губерний. И всем им фармацевты, при необходимости, платят. Кого-то запугивают. Кого-то шантажируют.
— И у них хватает денег?
— У целого сговора из почти двадцати семей и компаний? — фыркнул Бажен. — Конечно хватает, Арди. Еще и сверху остается на безбедную жизнь.
— Это монополия, — они остановились около лавки рядом с небольшим сквером и, не сговариваясь, сели отдохнуть. — Монополии запрещены законом.
Ветер гнал перед лицом лепестки цветов и тянул следом за собой ароматы духов. Как мужских, так и женских. Бальеро, как и Центральный район, выглядел летом и весной сродни саду.
— Де-юре, дорогой ковбой, это никакая не монополия. Скорее картельный сговор, — поправил Бажен. Тот закинул ногу на ногу и развалился на лавке настолько фривольно, что поза начинала граничить с неприличной. — Ни одна из компаний, даже самая крупная, не владеет больше десяти процентов рынка. Куда там до пятидесяти одного процента. Так что здесь они перед законом чисты.
— Но почему Импер…
— Почему Император и его люди ничего не делают? — перебил Бажен. — Кроме тех причин, которые я уже озвучил? Делают Арди, еще как делают… Государственные лечебницы. Теперь, вот, государственный фонд страхования. Так что делают, пусть и очень медленно. Прикормленное лобби фармацевтов, в том же Парламенте, одно из самых больших и влиятельных. Да и, если честно, среди простого народа возмущения особо нет.
— Что странно…
— Это тебе странно, — поправил Бажен. — И любому другому, кто разбирается в Звездной магии. А для народа, у которого обученных читать и писать в прошлых поколениях единицы… ты не забывай, что реформа образования не так давно набрала обороты… так вот. Когда твои матушка с отцом неграмотны, а сам ты ни демона не смыслишь в Звездной магии, то уже сам факт того, что какой-нибудь сироп от простуды сегодня стоит, скажем, пять ксо, а на памяти твоего отца стоил еще двадцать лет назад — сорок ксо, уже достижение. А то, что есть куда более эффективный Лей-аналог, народ это уже мало волнует.
Бажен резко изменил позу и, уперев локти в колени, скрестил пальцы домиком.
— Поверь мне, ковбой, ты далеко-о-о не первый Звездный маг, кто задается таким вопросом. И не последний, кто мысленно строит планы по открытию собственной небольшой лавки с разумной прибылью и не менее разумными ценами. И знаешь что?
— Что? — чуть резче, чем следовало, спросил Арди.
— Что-то таких лавок не видно, — горько усмехнулся Бажен. — Ты может сейчас хочешь сказать что-то о незаконных махинациях с бандами и что Император мог бы привлечь наших работодателей, но… Фармацевты щедро инвестируют часть сверхприбылей в исследовательские фонды. Знаешь процент их участия в строительстве современных госпиталей и развитии технической части? Вот и не знай. Дурно станет.
— Только, де-факто, это не они инвестируют, а народ, — скривился Арди. — С которых берут вдвое больше.
— А ты в социалисты решил заделаться? Тебе сказать, где собирается их партия? Вон, с Полковником поговори, внедришься к ним в ряды, осведомителем станешь. Только не забудь, что именно радикал-социалисты находятся на втором месте среди самых активных бомбистов. Сразу после фанатиков Тавсеров и Конклава Первородных.
— Политика меня не интересует.
— Потому что ты дурак, — неожиданно жестко процедил Бажен. — Только не обижайся. Но всех, кого не интересует политика… политику, в свою очередь, не интересует кто ей увлекается, а кто нет. Она в равной степени переспит, в жесткой форме, с каждым из нас. Ты ведь был летом в Шамтуре, так?
Арди кивнул.
— Ну и как тебе? Вдохновился километрами окопов и целыми городами из фортов и дзотов?
— Я помню, что ты мне говорил, Бажен, перед дуэлью с Иолаем.
— Ну вот и не забывай, — чуть ли не гаркнул Иорский, с чьего лица постепенно сходила вся его напускное бахвальство. — Война это, так скажем, финал политики. Последняя точка. И если война случится, ковбой. Большая война. Не с Фатией. А с Тазидахианом. То всем будет плевать каких ты там взглядов придерживаешься и в какой степени не интересуешься политикой. На фронте все равно все в одном окопе ползать будем. И интересующиеся и нет.
Ардан отвел взгляд в сторону. В его памяти все не стихал голос эльфа-полукровки.
« Мое полное имя, мальчик, Анаалеалэ Анаанала».
- Я не очень понимаю, Бажен, как мы перешли от моего вопроса к обсуждению войны.
Иорский только отмахнулся.
— Вот поэтому и не люблю общаться с дуболомами твоего покроя, — фыркнул юрист от Звездной магии. — Потому что все это связано, Ард. В тесном, змеином, ядовитом клубке. Император начнет громить фармацевтов? Тут же просядет спонсирование его инициатив по улучшению медицинского обслуживания простого народа. Тогда болезни, эпидемии и повышенная нагрузка на и без того пострадавшую отрасль. Отсюда волнения, погромы, бунты. Придется звать военных и стражей, которые тоже люди, которые тоже болеют. Болеют их родители, жены, мужья, дети. Что тогда начнется? Брожения и разговоры в народе. И все это на фоне снижения налогов в казну, которые аптечный картель платит со своих сверхприбылей вполне себе исправно. А в том числе и с этих налогов открываются новые школы, проводятся транспортная, медицинская, образовательная, да наконец та же военная реформа, строятся верфи и… — Бажен вздохнул и покачал головой. — Это все сложно, Ард. И запутанно. Сложнее и запутанней любой печати, которую ты видел в своей жизни. Потому что печати это просто цифры. И какая-то там ерунда с Лей. А тут жизни людей. Целых поколений.
— И что? Значит с ними ничего не надо делать?
— Надо, — согласился Иорский. — Постепенно. Медленно. Желательно — незаметно для них самих. Откусывать один кусочек за другим, пока их тушка не станет такой слабой и невзрачной, что можно будет прихлопнуть одним единственным ударом. Точно так же, как спустя почти сорок лет постепенного удушья, разом прихлопнули лаборатории Ангельской Пыли и притоны, заставив Нарихман уйти в глубокое подполье.