Шейн нагоняет нас, когда мы уже выходим через заднюю дверь «Сикомор».
– Ничего круче в моей жизни еще не было, – восторгается он. – Диксон! Почему ты не сказала, что эти собрания такие крутые? Ни одно теперь не пропущу. Господи, а что, если в этом сезоне игры будут по воскресениям? Что же делать? Ты не могла бы снимать для меня все?
– Бренда не разрешает снимать в конференц-зале, – резко замечает Найл.
Шейн тяжело вздыхает.
– Ну конечно, не разрешает. Это же Бренда.
Я сама с трудом подавляю вздох, но уже в следующую секунду он превращается в сердитое шипение, потому что на моем телефоне вспыхивает уведомление.
ДЖЕКСОН ДЕЛЮТ ДОБАВИЛ ШЕЙНА ЛИНДЛИ В ГРУППУ «СОСЕДИ».
Предатель!
Шейн проверяет телефон и издает победный вопль.
– Угадайте, кто получил второй шанс в групповом чате!
Прия окидывает его ледяным взглядом.
– Поздравляю. Постарайся не отправлять туда чрезвычайно бестактные прощальные сообщения.
Шейн подозрительно сощуривается, но Прия с Найлом уже ушли вперед.
– Это еще что значит? – спрашивает меня Шейн.
– Ой, прости, погоди минутку.
Мне надо сделать важное дело.
Я: Ребята, Шейн попросил удалить его из группового чата. Ему не потянуть столько общения с людьми. Пожалуйста, не добавляйте его снова. Он говорит, все эти групповые ситуации – ужасный стресс, но ему было слишком неловко признаться в этом на собрании.
ВЫ УДАЛИЛИ ШЕЙНА ЛИНДЛИ ИЗ ГРУППЫ «СОСЕДИ».
У Шейна на телефоне тут же появляется уведомление, и он от возмущения аж рот приоткрывает.
Я в ответ улыбаюсь.
– Все правильно. Эта девушка не боится злоупотреблять полномочиями администратора.
* * *
Тем же вечером кто-то барабанит в мою дверь. Открыв ее, я тут же вижу перед собой недовольное лицо Шейна. Он мрачен, как черная футболка, облегающая его мускулистую грудь.
– Прости, я не принимаю ходатайств, – мило заявляю я.
Он протискивается мимо меня в приоткрытую дверь.
– Что имела в виду Прия?
– Что?
Шейн проходит в гостиную. Он хмурится так, что брови сошлись в одну линию.
– После собрания Прия что-то сказала о бестактных прощальных сообщениях. Я весь день об этом думал, но так и не понял, в чем дело. Бессмыслица какая-то. Знаю, я шутил, что ты настроила соседей против меня, но ты что, серьезно меня поносила в их присутствии? Ты реально до клеветы дошла?
– До клеветы? Нет. Сказала ли я правду? Да.
– И что, черт возьми, это должно значит?
– Это значит, что ты бестактно повел себя с Кристал. И, честно говоря, довольно жестоко.
Он в недоумении пялится на меня.
– Кристал? Все дело в Кристал?
Я прохожу на кухню, намереваясь продолжить то, чем занималась, пока не явился Шейн. Хватаю бутылку текилы из ящика рядом с раковиной и ставлю ее рядом с блендером.
Шейн проносится мимо, разозлившись пуще прежнего. Я вижу, как напряжены его плечи. Как он вцепился в край белой гранитной столешницы.
– Что же такого плохого я ей сделал? – В его голосе смешиваются раздражение и недоверие.
– Ты что, шутишь? Я читала твое сообщение, Линдли. Чертовски сурово.
– А может, это ты шутишь? Я буквально этим утром слышал, как ты заявила бывшему, что он тебе больше не интересен. Чем твоя ситуация отличается от моей?
– Я отчитала Перси после того, как он месяцами являлся сюда и писал мне. Я была так сурова, потому что до него иначе не доходило. Когда я с ним только рассталась, я не сказала ему «прости, проваливай, береги себя».
Закатив глаза, я наливаю в блендер смесь для клубничной «Маргариты», текилу, кладу лед и нажимаю на кнопку. Лезвие начинает вращаться, кубики льда разлетаются на мелкие части, подобно разбитому стеклу. Я держу кнопку чуть дольше, чем необходимо. Это в некотором роде пассивно-агрессивная реакция на вынужденный союз с Найлом.
Когда шум прекращается, Шейн заговаривает снова. Он хмурится.
– Но я ведь совсем не так сказал.
– Вранье. Я читала твое сообщение.
Он качает головой, раздражаясь все больше.
– Ты хочешь сказать, что прочла всю нашу переписку, но меня судишь только по последнему сообщению? Согласен, получилось немного жестко, но ведь и она до этого написала мне много мерзостей.
– По последнему? – хмурюсь я, вспоминая сообщение, которое показала мне Кристал. – Но в переписке было всего одно, Шейн.
– Нет же, там было сообщений двадцать. Может, больше.
Я чувствую, как закрадывается подозрение. Не знаю, кому я не доверяю больше – Кристал или Шейну. Он, заметив выражение моего лица, кривит губы и извлекает из кармана темно-синих спортивных брюк телефон.
– Что, не веришь мне? Вот. Прочти сама всю эту чертову переписку.
Я наблюдаю, как он пролистывает поистине тревожную полосу текста, а потом вручает мне телефон.
– Начало вот тут, – бормочет он. – Где она говорит, что это лучшее свидание в ее жизни.
Я начинаю читать и ощущаю укол вины. И чем дальше я читаю, тем больше чувствую себя виноватой.
Шейн в большинстве сообщений даже мил. Он мягко отказывает ей. Даже когда она обвиняет его в том, что он водил ее за нос, он отвечает тактично и по-доброму.
А в ответ она… Божечки. Кристал как с цепи сорвалась. Да кого я обманываю? Не буду утверждать, будто у меня такого не было. Думаю, у большинства женщин есть в прошлом постыдная, практически сталкерская переписка с предметом их одержимости, в которой они опускаются до мольбы, а теми, у кого нет, я искренне восхищаюсь – ими и их умением не поддаваться неуверенности в себе и отчаянию.
Я определенно понимаю, почему Кристал удалила всю переписку, которая привела к последнему сообщению Шейна. Ее собственные сообщения сначала были слащавыми, потом жалкими, а потом горькими и неприятными.
К тому моменту, как Шейн написал «Я не хочу снова тебя видеть. Удачи», он, понятное дело, уже устал от нападок Кристал.
Кроме того…
Я отрываюсь от экрана.
– У вас не было секса?
– Нет! – возмущенно восклицает он. – А она сказала, что был?
Я пытаюсь припомнить, что именно она сказала. Кажется, там было выражение «замутили», но, когда я выразила удивление, что он так обошелся с ней после секса, она меня не поправила.
– Это вроде как подразумевалось, – признаюсь я.
Теперь, зная, что все дело было в одном поцелуе, я еще больше сочувствую Шейну: Кристал совершенно несправедливо на него обрушилась. Она угрожала рассказать всем знакомым девчонкам, что он пользуется женщинами.
Меня бы такое тоже возмутило, оно и понятно. Я не виню Шейна за то, что он огрызнулся. Я точно