– Говард, ты пойдёшь со мной? – спросила я, заканчивая завтрак.
– Конечно, госпожа, – кивнул капитан, складывая карту. – Нед пару часов справится и без меня. А эти постройки следует проверить – там могут быть дикие звери или бродяги.
После завтрака, оставив Лорен следить за рабочими, а Амели – за своими травами, мы с Говардом отправились осматривать старые строения, виднеющиеся вдалеке. По пути я рассказала капитану о необычной традиции, о которой поведала Дори.
– Странный обычай, – покачал головой Говард, раздвигая высокие сорняки, преграждавшие нам путь. – Но объясняет, почему юноша не причинил вреда леди Амели. Хотя методы у него, конечно, варварские.
– Меня беспокоит, что Амели назвала его «милым», – призналась я, осторожно перешагивая через поваленное дерево. – Надеюсь, это не какая-то… влюблённость с первого взгляда.
– Леди Амели разумна, – успокоил меня Говард, подавая руку, чтобы помочь перебраться через глубокую лужу. – Возможно, она просто удивлена таким… своеобразным вниманием. В конце концов, за последние месяцы у девочек не было возможности общаться с кем-то их возраста.
Я кивнула, хотя тревога не покидала меня. Впрочем, вскоре мысли о странном похитителе отошли на второй план – мы приблизились к старым постройкам, и моё внимание полностью переключилось на них.
Три приземистых строения из тёмного камня стояли в ряд, окружённые зарослями сорняков и молодых деревьев. Крыши двух зданий частично обвалились, а стены поросли диким плющом, но третье, самое большое, выглядело достаточно крепким. Его дубовые двери, почерневшие от времени, всё ещё висели на массивных петлях, а небольшие окна, пусть и покрытые многолетней пылью, сохранили стёкла.
– Надо быть осторожнее, госпожа, – предупредил Говард, доставая из ножен короткий меч. – Балки могли прогнить, а крыса, загнанная в угол, становится опаснее дикого зверя.
Я кивнула, проверяя, легко ли вынимается из ножен мой собственный кинжал. Говард толкнул тяжёлую дверь, которая поддалась с протяжным скрипом, и мы вошли в первое здание.
Внутри царил полумрак, лишь полосы света из разбитых окон и дыр в кровле прорезали пространство, высвечивая танцующие в воздухе пылинки. Но даже в таком состоянии помещение впечатляло. В центре зала возвышался огромный пресс – массивная деревянная конструкция с медными элементами и большим колесом, предназначенным для увеличения давления. Рядом виднелись желоба, по которым когда-то стекало свежевыжатое масло, и огромные чаны для его сбора.
Вдоль стен стояли длинные столы, на которых, должно быть, раскладывали подсолнечные семена перед отжимом. В углу громоздились пустые бочки разных размеров, и я заметила искусно вырезанные на их боках эмблемы – три волны и морской конёк, родовой герб баронессы Марши.
К моему удивлению и радости, основные механизмы пресса выглядели относительно целыми. Конечно, они требовали тщательной чистки, смазки и, возможно, замены некоторых деталей, но в целом конструкция сохранилась. Металлические части покрылись ржавчиной, деревянные элементы потрескались от сырости, однако каркас стоял крепко, вросший в каменный пол.
– Невероятно, – выдохнула я, подходя ближе к прессам. – Всё оборудование на месте. И вроде бы в неплохом состоянии, если счистить ржавчину и смазать механизмы.
– Дерево потрескалось, но не прогнило, – заметил Говард, осматривая один из прессов. – В сухом помещении сохранилось неплохо. Даже котёл цел, хотя и покрыт налётом… госпожа, здесь есть еще две двери.
Первая дверь вела в смежное помещение, где сохранились остатки печей для подогрева жмыха перед вторичным отжимом – метод, который, по рассказам отца, был особым секретом нашей семьи и позволял получать максимальное количество масла из семян. Здесь же стояли каменные ступы для измельчения семян и несколько небольших ручных прессов для предварительного отжима.
В следующем помещении обнаружились остатки складов – огромные деревянные лари для хранения семян, стеллажи для готовой продукции и даже небольшая контора с полуразвалившимся столом, на котором всё ещё лежали остатки гроссбухов, изъеденных мышами и покрытых плесенью.
Вернувшись в главный зал, я присела на край прогнившего верстака, доставая из кармана блокнот с потертой кожаной обложкой. Строения требовали серьёзного ремонта – новая кровля, замена окон и дверей, укрепление стен, покосившихся от времени и несущих на себе отпечатки многолетнего запустения. Механизмы нуждались в тщательной чистке и восстановлении – шестерни проржавели, деревянные части рассохлись, кожаные приводные ремни истлели. Но в целом всё выглядело гораздо лучше, чем я ожидала. При должном усердии и вложениях маслодавильню можно было вернуть к жизни.
Массивные каменные жернова, хоть и покрытые толстым слоем пыли, казались неподвластными времени. Огромные прессы из дуба, потемневшие от масла и лет, все еще выглядели внушительно, напоминая о былой славе этого места. Даже воздух, несмотря на застоявшуюся пыль и запах гнили, хранил едва уловимый аромат подсолнечного масла, будто впитавшийся в сами стены.
Прикинув примерные расходы, я пришла к неутешительному выводу – на полное восстановление всех трёх зданий наших средств не хватит. Цифры в блокноте складывались в суммы, от которых кружилась голова. Но, возможно, удастся начать с одного пресса? Восстановить центральное здание, привести в порядок один механизм, нанять нескольких работников… И по мере получения прибыли постепенно расширять производство…
– Масштаб впечатляет, – прервал мои мысли Говард, замерев в центре зала. Опытный глаз старого воина оценивающе скользил по механизмам и перекрытиям, словно прикидывая надежность конструкций. – Думаю, ваш прадед был весьма состоятельным бароном.
– Жаль, что никто не продолжил его дело, столько трудов было вложено, – произнесла, невольно вспомнив о красильнях в Лавании. В душе тотчас кольнуло острое сожаление о потерянном деле и раздражение от мысли, что наши враги сейчас, возможно, наслаждаются плодами моего труда. Но эти земли, этот забытый завод – они все еще могли стать нашим шансом на новую жизнь.
– Госпожа, возвращаемся в поместье?
– Да, – кивнула я, бросив последний взгляд на молчаливые механизмы. – Еще успеем все подробней осмотреть.
На выходе моё внимание привлекла полустёртая надпись над дверью, почти неразличимая под слоем грязи и мха. Смахнув пыль и паутину, я разобрала выбитые в камне слова: «Масло Марши – золото Сольтерры». Видимо, это был старый торговый девиз, и, судя по всему, весьма успешный.
– Идемте, госпожа, – мягко напомнил Говард, закрывая массивную дверь, – надо бы успеть до наступления сезона дождей крышу перекрыть.
Я кивнула, еще раз окинув взглядом старые строения. Мне предстояло многое обсудить с Говардом и дочерьми. А ещё нужно было расспросить Дори – возможно, старая служанка помнила технологию производства или знала кого-то из бывших работников маслодавильни. Ведь каждая крупица информации сейчас могла оказаться бесценной в нашем нелегком деле возрождения этого забытого наследия…
Глава 19
Время близилось к полудню,