Я выделила интонацией последние слова, давая Амели понять, что это непростое совпадение, и она, всегда чуткая к нюансам, тут же нахмурилась, осознавая всю странность происходящего.
– Но кто? – Амели непонимающе нахмурилась, и на её белом лбу появилась маленькая морщинка, придававшая ей сходство с отцом в моменты глубоких размышлений. Она подошла ближе, рассматривая горы свёртков с таким видом, словно ожидала, что они вот-вот заговорят и раскроют тайну своего происхождения. – Кто-то из соседей? Может, лейр Ют решил загладить недавний конфуз с сыном? Или бургомистр продолжает подкупать, пытаясь заручиться нашим молчанием о кубране?
– Я и сама хотела бы это знать, – вздохнула я, поправляя выбившуюся прядь волос. Вопросов было больше, чем ответов, и каждый из них порождал новые загадки вместо разъяснений. Кто мог найти кошель Говарда за десятки лиг от того места, где мы его потеряли? Кто знал о нашем заказе мебели? И главное – зачем кому-то делать нам такой щедрый подарок, оставаясь неизвестным?
Собравшись с мыслями, я обратилась к столяру, который всё ещё переминался с ноги на ногу, явно озадаченный произошедшим не меньше нашего:
– Мастер, скажите, сколько вам заплатили за весь этот заказ?
– Ровно сто семьдесят пять серебряных, лейна, – без запинки ответил столяр, так быстро и уверенно, словно ожидал этого вопроса. Его голос, сухой и скрипучий, как несмазанная дверная петля, звучал с ноткой профессиональной гордости, когда он начал перечислять: – За кровати, как договаривались, тридцать шесть монет, а остальное – за матрасы из лучшего гусиного пуха, подушки, одеяла из тончайшей овечьей шерсти, льняные простыни от мастерицы Эльги, что для самого бургомистра работает, и доставку. Всё честь по чести, не извольте сомневаться.
Я мысленно присвистнула – сумма была поистине внушительной. На эти деньги можно было не только полностью обставить спальни, но и начать ремонт одного из прессов в маслодавильне. Сто семьдесят пять серебряных – это стоимость небольшого дома в пригороде столицы Лавении или трех породистых коней боевой выучки. Кто бы ни был нашим таинственным благодетелем, он явно не стеснён в средствах.
– Что будем делать, госпожа? – тихо спросил Говард, осторожно возвращая мне кошель, словно опасаясь, что тот может исчезнуть так же загадочно, как и появился. – Откажемся от заказа? Может быть, стоит вернуть всё это и не вмешиваться в чужие игры?
Я задумчиво посмотрела на телеги, чьи борта, потемневшие от времени и непогоды, носили следы долгой службы; на работников, уже выгрузивших половину товаров и слаженно переносивших вещи в дом; на добротные кровати, которые мои дочери так ждали после долгих недель сна на соломенных тюфяках, постеленных прямо на пол…
Пыль, поднятая в воздух от разгрузки, золотилась в солнечных лучах, создавая странный, почти волшебный ореол вокруг сваленных горой тюков. Свежий запах новой ткани и обработанного дерева смешивался с ароматом диких цветов, растущих у стены дома, и эта смесь ароматов странным образом успокаивала, напоминая о том, что жизнь, даже полная опасностей и тайн, всё ещё может приносить маленькие радости.
– Нет, – наконец решила я, ощущая, как напряжение последних дней постепенно отпускает меня. – Примем заказ. Если кто-то решил сделать нам такой щедрый подарок, было бы неразумно отказываться. Но мы должны выяснить, кто наш таинственный благодетель и чего он хочет взамен. Никто не делает таких подарков просто так, особенно незнакомцам.
Говард кивнул, медленно и задумчиво, словно взвешивая все возможные последствия этого решения. Его лицо, изрезанное морщинами и шрамами – свидетельствами долгой и непростой жизни – выражало сомнение, но он не стал спорить. Рука по привычке легла на рукоять меча, а в глазах промелькнула настороженность хищника, почуявшего неладное.
– А если это ловушка? – нахмурился капитан, понизив голос до едва слышного шепота, чтобы рабочие не могли услышать наш разговор. – Возможно, кто-то пытается втереться в доверие или поставить вас в положение должницы. В Лавении при дворе такие игры были обычным делом, и мы оба знаем, чем они заканчивались.
– Может быть, – согласилась я, чувствуя, как внутри борются осторожность и практичность. Голос разума предостерегал от принятия странных даров, но другая часть меня, та, что научилась выживать в самых тяжелых обстоятельствах, настаивала на принятии любой помощи, которая могла облегчить нашу жизнь. – Но пока мы не знаем, кто за этим стоит, лучше принять дар и быть настороже. В конце концов, нам действительно нужны эти вещи. Девочки устали спать на соломе, да и зима не за горами – без тёплых одеял будет нелегко.
Говард кивнул, принимая мое решение, хотя его лицо выражало сомнение – суровые складки вокруг рта стали глубже, а в глазах затаилась тревога, которую он пытался скрыть. Старый воин доверял моей интуиции, но его собственный опыт говорил, что за каждый дар рано или поздно приходится платить, и цена не всегда бывает той, на которую рассчитываешь.
В этот момент со стороны сада донесся шорох гравия под быстрыми шагами, и во двор влетела Лорен. Её каштановые волосы, собранные в высокий хвост, растрепались от быстрого бега, а на щеках играл румянец – не то от физической нагрузки, не то от охотничьего азарта. Тонкая льняная рубашка и потёртые кожаные бриджи для верховой езды были испачканы землей и травяным соком – верный признак того, что ей пришлось побороться со своей добычей. Лицо старшей дочери светилось победной улыбкой, а за спиной, закрепленный на кожаном ремне, болтался увесистый заяц с серо-бурым мехом и длинными ушами – видимо, силки оправдали ожидания.
– Смотрите, что я… – начала она с торжествующей улыбкой, но осеклась на полуслове, увидев телеги и суету вокруг них. Её карие глаза, широко распахнулись, а рука машинально скользнула к поясу, где висел охотничий нож с костяной рукоятью. – Что здесь происходит? Кто все эти люди?
– У нас, кажется, появился таинственный покровитель, – хмыкнула Амели, подходя к сестре и указывая тонкой рукой на матрасы, подушки и одеяла, которые работники уже начали заносить в дом, сверяясь с указаниями Говарда, где что разместить. – Кто-то оплатил всё это от нашего имени и даже использовал старый кошель Говарда, который мы потеряли во время бегства.
– Или враг, – мрачно добавил Говард, словно озвучивая мои собственные опасения. Его густые брови сдвинулись, образуя одну сплошную линию, а морщины на лбу стали глубже, как борозды, прочерченные временем и заботой.
Лорен непонимающе переводила взгляд с одного на другого. Её растерянное лицо было