– И ты уже здесь? – радостно спросила Люся.
– Здесь! Вот, знакомься, мой шеф Витольд.
– Очень приятно, – сказал крупный статный мужчина, лет примерно сорока пяти, с круглой физиономией, с лысинкой. И с животиком…
Люся подумала: совершенно не мой тип…
И еще подумала: с чего-то же надо начинать.
В хорошем стильном кафе она пригляделась к мужчине внимательнее. Одежда дорогая, обувь дорогая, носит наручные часы хорошей фирмы. Галантен, умеет себя вести, разбирается в винах.
Дашка вскоре сбежала – ее Эрик позвал. Сеньке Витольд обещал сводить его в игровую комнату – и парень терпеливо ждал, пока взрослые перестанут нести чушь.
Люся рассказывала о своих московских успехах. Она села так удачно, что видела себя в зеркальной стене. Это очень помогает, когда нужно производить впечатление.
– Понимаете, я думала не о себе, я должна была спасать детей, – сказала она.
– Да, дети, я понимаю.
Люся профессионально расспросила Витольда о его делах, о его бизнесе. Оказалось – типография! И Саню он взял на верстку – Саня же классный верстальщик.
Вот человек с типографией мог очень даже пригодиться.
Витольд рассказал, что принимает заказы на печать книг. Значит, его знают во всех здешних издательствах!
Как и когда ушел Саня – Люся даже не заметила. Ну, что такое Саня?..
Потом Витольд повел Люсю с Сенькой в игровую комнату. Ребенок попал в рай. Его через два часа еле вытащили из бассейна с мелкими разноцветными шариками. Все это время Люся и Витольд разговаривали. И Люся думала: конечно, хозяин типографии для кого-то очень даже хороший жених, но ей бы чего позначительнее…
Она – Люся Верейская. Ей нельзя понижать планку.
Она – Люся Верейская. Ей нельзя понижать планку. Это она правильно сказала.
Зря, что ли, в нее вложено столько времени и сил? Удачное получилось отражение. Вот только возраст…
Мужчина – неплохой, глядит на нее с восторгом и с уважением. Таких он еще не встречал.
Очень хороший восторг, очень качественное уважение. Очень приятны на вкус.
Годятся!
Сенька взбунтовался.
– Не пойду! Никуда не пойду! – кричал он.
Люся все понимала. Ребенка отдали в садик, чтобы подготовить к школе. Садик нарочно выбрали из тех, что для местных, чтобы Сенька учил язык. Потому что в хорошей школе, как объяснили Люсе, преподавание с первого класса практически на местном языке. Здешним ребятишкам помогают родители, а Сеньке кто поможет?
– Семен, прекрати!
– Не хочу и не пойду!
Ребенка дети не приняли – ну так это нормально. Всех новеньких не сразу принимают. К тому же Сенька – пухлюнчик. И это деткам не понравилось.
Люся еще в Москве ссорилась с мамой – они обвиняли друг друга в том, что ребенок перекормлен. Потом насмерть разругались из-за маминого нового мужа. Муж был из невообразимых гребеней и раскатал губу на дорогущую московскую квартиру. Люся тоже хотела со временем получить эту квартиру – сколько же можно жить на съемных? Хотела обрасти всяким добром – мебелью дорогой, техникой от лучших производителей. Нынешнее свое имущество она вывезла на дачу к бывшему мужу – он не возражал. В квартиру, наверно, уже вселился кто-то другой.
– Семен!
– Не пойду!
– Семен, ты же понимаешь – надо учить язык!
– Не понимаю!
– Вот я же учу…
– Не учишь!
Это было правдой – Люсю записали на вечерние курсы, а ей не с кем было оставить Сеньку.
Запел смартфон. Пришло сообщение на незнакомом местном языке. Это было – от банка, куда Люся положила деньги. Люся ничего не поняла, тем более что Сенька вопил и даже плевался.
В конце концов она вышла на лестницу, чтобы спокойно позвонить Диме.
– Ой, ты знаешь, я весь в делах, мы сняли помещение, но там нужен косметический ремонт! – ответил Дима. – В этом месяце мы не откроемся! Подожди! Все ведь ждут!
– Когда тебе позвонить?
– Позвони на следующей неделе! Я точно буду знать, когда закончится ремонт.
– Ремонт нельзя закончить, его можно только прервать.
Дима рассмеялся, сказал «пока!» и отключился.
Люся явственно слышала – Дима был не один, какие-то люди шумели, шум был невнятный, но веселый.
Пока ее не было, Сенька залез в холодильник и стал есть приготовленные на завтрак творожные сырки.
Люся вздохнула: да пусть ест, лишь бы молчал. Утром еще предстояло сражение из-за садика.
И встреча с Витольдом предстояла.
Этот человек мог привести в издательства. А у Люси было что предложить! Книга, о которой писала взахлеб вся московская пресса. Если перевести на местный язык и издать приличным тиражом… К тому же книга на местном языке – это пропуск в здешний высший литературный свет.
Витольд близких отношений не предлагал – он предложил сходить на выставку старинного китайского фарфора. Люся подумала: это выставка для эстетов, там можно завести знакомства. И ошиблась. Посмотреть на фарфор пришли аккуратные чистенькие бабушки да забрели две парочки, которые просто развлекались.
Люсе уже стало интересно – когда Витольд созреет? Неужели не видит, что рядом с ним красивая и талантливая женщина? Для директора типографии – ценный приз. Но он ограничивался хорошим кофе в дорогих кафешках, пирожными, причудливыми десертами.
В ожидании новой работы Люся села писать рассказ. Это был рассказ про молодую женщину, которая покинула родной город и вместе с ребенком начинает все с нуля в чужом городе. Она живенько описала встречу с актрисулей и даже посмеялась – давно пора было сделать из Лейлы персонажа. Она даже срисовала с натуры свою встречу с Витольдом – и пошла в Старый город, чтобы описать архитектурный пейзаж. В общем, начало у книги было.
Потом она забрала сына из садика. Воспитательница пожаловалась: ребенок совершенно не умеет себя вести. Люся возмутилась: в Москве это был прекрасный ребенок, и кто виноват, что воспитатели не могут с ним справиться?
– Тут не Москва, – ответили ей и посоветовали забрать Сеньку, чтобы он не портил благовоспитанных местных детей.
В смартфоне лежало непонятое сообщение. Нужно было показать кому-то из местных, чтобы перевели, но Люся попросту забыла.
Она зашла в книжный магазин – посмотреть на книги местных авторов, просто посмотреть. Сенька, естественно, капризничал и просил чизбургер. Люся пообещала ему чизбургер и взяла наугад с полки несколько книжек.
Оформление ей понравилось. И цена сперва понравилась – десять, двенадцать, шестнадцать евро. Если тут такие цены – то ведь и гонорары приличные. Но тираж не был указан. Зато был год издания – книги стояли пятилетней и шестилетней давности. Вот это было уже хуже.