– И как знать?..
Она продолжать не стала, зачем? Может, тут ее ждет мужчина. Тот, кто сумеет о ней позаботиться, – о ней и ее детях.
Первый муж, Дашкин отец, был классической ошибкой молодости. Отца для Сеньки она выбирала уже более разумно. Не ужились, потому что к Люсе пришла слава. Ее просто накрыло славой, она стала своей в высших слоях тусовки, и этого он ей простить не смог! Денег, кстати, подбрасывал и после развода.
Здесь были европейские мужчины. Ей как раз такой и нужен… И она ему нужна! Она станет своей в здешней тусовке – и он сможет ею гордиться.
На следующий день позвонила Эрлена, предложила сходить на концерт – местные группы поют в поддержку беглецов от ненавистного режима. Дашка тут же закричала, что пойдет-пойдет! Но сперва нужно изучить окрестности – где какие магазины.
Концерт был шумный, яркий, пели на незнакомых языках, но Дашке все равно понравилось. Опять же – телевидение. Дашу показали с солистом одной группы – очень красивым длинноволосым парнем. По-русски он не знал ни слова.
Там были и Гоша с Айсом – они тоже влезли в кадр.
Потом Люся несколько дней посвятила сыну – гуляла с ним, ездила на взморье, даже сводила в исторический музей.
И еще она тратила деньги.
Она открыла счет в здешнем банке и перевела туда все деньги из российского – это был символический акт прощания с Москвой до той поры, когда Москва поумнеет. Здешний банк позволял иметь рублевый счет, это Люсю устраивало – из Москвы еще должны были прийти гонорары, естественно, в рублях.
Она каждый день залезала в свой счет и конвертировала рубли, чтобы получить сотню евро на мелкие расходы. Мысль об электричке приводила ее в ужас – они с Сенькой ездили на взморье только на такси.
Наконец Люся позвонила Диме Мечникову.
– Ну наконец-то! – обрадовался Дима. – Как долетела?
– Долетела хорошо. Ну, когда мне выходить? Слушай, я хочу сделать интервью с Аронсоном, это будет бомба! У него тут, оказывается, есть недвижимость, и он приехал месяц назад…
– Погоди, не гони волну. Оставь в покое Аронсона! Он живет в элитном экопоселке, туда прессу не пускают. И у него тут пока не будет своей передачи, хотя все возможно – здешнее телевидение может вдруг сделать одну передачу для русских, к тому же – сам Аронсон! Его будут смотреть…
– Ты не сказал, когда мне выходить!
– Еще некуда выходить, мы еще офис не сняли. Я целую неделю смотрю помещения.
– Так я могу работать и на удаленке. У меня есть мобильный интернет. Давай подпишем контракт…
– Подожди немного, не подгоняй меня. На удаленке ты много не наработаешь. Нужных нам новостей на русском просто нет. Все придется переводить, я как раз ищу переводчиков. Мы собираем съемочную группу… ну, это я потом расскажу… Технику возьмем в лизинг. Ты вот что – ты пока начинай учить язык.
– Зачем? – удивилась Люся. – Я же буду в русском коллективе, буду вести свой канал на русском…
– Затем! Тут, если обратишься по-русски, могут и не понять. Молодежь русского почти не знает. Для беженцев собираются открыть курсы. Но ты сперва хотя бы самоучитель купи, что ли. И Дашку заставь учить.
– Ее заставишь!
– Тут в старших классах на русском уже не преподают. В школу ее оформят, а вообще придется брать репетиторов.
– Ой, блин…
– Да, блин. Ты же не захочешь, чтобы она училась на удаленке? Тут многих русских детей так учат.
– Нет, конечно!
Люся сперва было подумала с благодарностью о бывшем первом муже – он предлагал оставить дочку в Москве, у своей мамы. А потом благодарность сменилась застаревшей злостью: отдавать ребенка этой семье?!
Дашке следовало ходить в школу, чтобы хоть там она была под присмотром. Если мама целыми днями пропадает на работе… Ох, а Сенька?..
– Дим, нужна женщина. Чтобы смотрела Сеньку и вообще помогала по хозяйству. Вот как у меня в Москве Оксана, понимаешь?
Пожилая хохлушка Оксана была сущей палочкой-выручалочкой, ей можно было доверить многое. Люся даже думала – не взять ли ее с собой? На всякий случай заплатила ей за месяц вперед – вдруг такая возможность возникнет? Но помощница требовалась уже сейчас, буквально завтра.
– Да где ж я тебе возьму?.. Я не по женщинам!
Дима рассмеялся.
– Ладно, сама найду. Так когда позвонить?
– Давай в понедельник… нет, во вторник, а лучше – в среду. Или нет – я сам позвоню. Пока.
Люся задумалась. Проблему женщины следовало решить, да поскорее. В шесть часов ее пригласили на вернисаж, туда еще можно было взять с собой Сеньку.
Позвонила Эрлена.
– Завтра прилетает Лейла Горохова. Мы поедем встречать, возьмем тебя с собой.
– Лейла?..
Люся ненавидела актрису всеми силами души. Ненависть был давняя, застарелая, неистребимая. И взаимная. Ох, какая взаимная!
Она Лейлу называла актрисулей – только так, и не иначе.
– Да, Горохова.
– А куда мне девать сына?
– Сын тоже пригодится. Будет вручать цветы.
Объяснять Эрлене про ненависть Люся не хотела. Для встречи она приоделась идеально: юбка от Версаче, лоферы от Филиппа Плейна, сумочка «Кармель»… И пусть актрисуля сдохнет от зависти!
Зеркало сказало – годится!
Лейла (в сорок два года – с распущенными вороными космами по пояс, естественно, нарощенными, с макияжем – как у проститутки, губы – на полрожи) устремилась к ней с распростертыми объятиями:
– Люсенька! Я так рада!
Пришлось соответствовать. Они облобызались на камеру, Сенька вручил цветы. И они расстались, твердо зная, что никогда в жизни больше не встретятся.
Поздно вечером, осознав, что Дашка не придет ночевать, Люся стала ей названивать.
Дочь не желала отвечать.
Явилась Дашка утром, видок был потрепанный, но глаза сияли. Люся все поняла. Ну, шестнадцать лет, гормональные бури, только бы не подзалетела…
– Кто он? – спросила Люся.
– Классный парень! Мы тогда на концерте познакомились!
Ничего такого Люся не заметила, ну да ладно.
– Сколько лет, где учится?
– Восемнадцать. Он еще не решил, куда пойдет учиться.
– А как звать?
– Эрик!
– Даш, я на этой неделе решу вопрос с твоей школой.
Дочь расхохоталась:
– Мам, ты же еще на прошлой неделе собиралась! Да ну ее, школу! Вырванные из жизни годы! Я лучше на курсы визажистов пойду – оплатишь?
Спорить Люся не стала – сейчас это бесполезно.
Потом Дашка поспала часа три, и все вместе пошли гулять по Старому городу. Город был почти европейский – если не вспоминать о Париже и Антверпене. Как в анекдоте про новых