Едва заметная кривизна «Квадрата» создает иллюзию полета и показывает смысл супрематизма как творческого метода: зафиксировать и отобразить на полотне движение через простые геометрические формы. Автор называл этот объект «атомом живописи» и говорил, что из таких атомов будет заново собираться новое искусство.
Все четыре «Черных квадрата» хранятся в государственных музеях России.
Майор Белка
Нарцисса
В аэропорту Люсю с детьми встретили с цветами.
Она вышла, красивая, нарядная, катила большой дорогущий чемодан на колесиках, купленный два года назад для поездок в любимый Париж и на Ривьеру, за спиной был стильный рюкзачок. Следом шла Дашка, тоже с большим чемоданом, и еще вела за руку Сеньку. На нем был нарочно для этого путешествия купленный рюкзачок – за девять тысяч рублей.
Люся в этих дорожных джинсах, в этой изящной курточке, сама себе очень нравилась. Вроде неброско – но как элегантно! И для тех, кто понимает, – сережки в ушах авторской работы, белое золото и сапфиры. И перед вылетом она еще успела сходить к своему мастеру, сделать стрижку. Мастер из дорогих, но стрижка того стоит. Именно с такой нужно начинать новую жизнь.
Но она устала. Несколько дней перед отъездом ее совсем измучили…
Где тут зеркало? Нужно сделать радостное личико. Где тут зеркало? А, вон, чуть не во всю стену…
Да, требуется свежесть.
Улыбочку, улыбочку сейчас поправим. Головку приподнимем. Плечики расправим.
Складочки носогубные расправим. Сегодня не время для таких складочек.
Хорошее, большое зеркало в здешнем аэропорту. Не хуже московских зеркал. Жаль, пока не прибыли другие нарциссы. Ничего, прибудут… В одиночестве я не останусь.
Отражение, стой! Сейчас, сейчас ты разом помолодеешь. И оттенок волос тоже хорошо бы освежить. Для начала новой жизни… Да стой же, я не успеваю.
Вот так – хорошо.
Получилось.
Следом за Люсей шли Гоша и Айс, несли свои великолепные гитары. Гоша – большой, толстый, кудлатый, с рыжей бородищей, Айс – высокий, длинный, голова брита, но посередке – чуб. Эти две колоритные рожи вся Москва знала.
Эрлена держала в руках плакатик со словами «Люся Верейская». Это было с ее стороны, как оказалось, утонченной вежливостью – Люсино имя и фамилия были написаны по-русски. Она обняла Люсю как-то очень по-светски, не прижимаясь, только прикоснувшись щекой к щеке. Юноша в темно-сером костюме поднес цветы – Люсе и Дашке. Крупный мужчина, очень коротко стриженный, забрал у Люси чемодан, юноша избавил от чемодана Дашку. И все вместе поехали в самый лучший ресторан.
Там Люся достала из рюкзачка несколько книжек – нарочно сунула их туда, потому что могли понадобиться в любую минуту. Это были книжки с ее именем на обложке. Издание очень красивое – бывший муж оплатил. Немного совести у него еще осталось. А внутри – две повести, три рассказа. Люся надписала их Эрлене, Элвису и Виго. Потом выпили за здоровье талантливой журналистки, публицистки, а заодно и писательницы, сбежавшей от гнета и преследований, – вот такое маленькое милое хобби, литература, и вдруг это хобби принесло кучу престижных премий.
Не успели доесть десерт – приехали телевизионщики.
Сюжет они продумали заранее: известная российская писательница спасается от диктаторского режима.
Люсе нравилось выступать перед камерой. Она подробно рассказала, как в Москве не хватает кислорода, как из театров выгоняют талантливых режиссеров, а с телевидения – гениальных певцов. Не то чтобы она была убеждена в их гениальности: она вообще в музыке и в вокале не разбиралась. Но она видела – это именно то, что требуется съемочной группе.
О планах на будущее Люся сказала так: сюда, в маленькую, уютную и гостеприимную европейскую страну, уже перебралась команда оппозиционного новостного портала, многое придется начинать с нуля, но это же прекрасно, и она, известная писательница, будет заниматься журналистикой, брать интервью – интервью у нее прекрасно получаются, готовить аналитические материалы; директор, Дмитрий Мечников, уже тут, решает организационные вопросы.
Для завершения сюжета у нее был заготовлен отличный слоган.
– Мы выбрали свободу, мы выбрали кислород! – сказала она. – И мы спасли наших детей!
У Гоши и Айса детей не было – у них было творчество. Они тоже упомянули кислород. На вопрос о коллективе Гоша ответил:
– Четверо наших ребят еще в России, мы ждем их здесь. Будем участвовать в концертах, наконец выпустим тот диск, о котором мы давно мечтали. Там нам этого никогда бы не позволили. Наш продюсер Борис Калиновский уже подготовил классные контракты. Мы – коллектив европейского уровня! Приглашаю на первый концерт, чтобы вы в этом убедились!
Из аэропорта Люсю отвезли на съемную квартиру. Туда приехала дама-чиновница, и Люся подписала какие-то бумаги на незнакомом языке.
Она поняла только, что первый месяц за квартирку платят благотворители, потом придется отдавать какие-то символические деньги. Пособие, правда, тоже символическое – пятьсот евро. Дима обещал для начала в месяц полторы тысячи. А потом прибегут рекламодатели, Европка подкинет грантов – хорошо!
Квартирка была маленькая, жалкая, и Люся подумала – через пару месяцев нужно будет снять другую. Но сперва – обжиться немного в чужом городе, осмотреться, просто погулять с Сенькой. Да – и Дашу отдать в школу.
В квартирке лет десять не было ремонта. Обстановка – диван и два кресла-кровати, стол, два стула, шкаф – Люся и не знала, что такие шкафы еще существуют, и не сразу догадалась, что зеркало – на внутренней стороне дверцы.
Из зеркала на нее смотрела молодая эффектная женщина. Тридцать шесть лет в наше время – не возраст. Особенно если выглядишь на двадцать пять. Зеркало подтвердило – да, на двадцать пять.
Еще бы!
Спасибо бы сказала!..
Я свое дело знаю, я нарцисса опытная.
Я могу на спор выбрать в толпе любую замухрышку, главное – чтобы она просмотрела в зеркало и стала моим отражением. Я над ней поработаю, мне нужно всего две минуты. И она сама не поймет, что произошло.
Вот только поддерживать свою работу приходится постоянно. А сопровождать замухрышку постоянно я не могу. Мне нужно отражение, которое бывает в обществе. Это – непременное условие.
Только тогда отражение может прокормить свою нарциссу.
Люся любила беседовать с собой, глядя на свое лицо, на свою складную фигурку. У нас все еще впереди, говорила она, мы вырвались из плена, мы обживемся и начнется новая прекрасная жизнь, так?
Она замолчала, задав этот вопрос, и ей показалось, что