Как ни странно, трудовой угар меня не отпускал, так что в ночи раздался топор дровосека и задумчивый мат волшебника, башня осветилась загадочными колдовскими огнями, а на окна этажа, где спала сном праведников парочка гоблинов, я наложил чары заглушения. Забор, он же частокол, начал свое явление миру!
Правда, в творческом угаре я кое-чего не учел…
— Человек, ты с ума сошёл⁈ — злобно гаркнули за моей спиной, едва не вызывая инфаркт.
Повернувшись, я узрел (в голубом свете, струящимся из развешенных тут и там шариков) очень злую юную женщину эльфийской породы. Возможно, скрещенной с ризеншнауцером в этом неверном свете, так как она натурально скалила зубы и, кажется, слегка тряслась. Ну и, в который раз уже общаясь с этой представительницей длинноухих женщин, я тут же допустил стратегическую ошибку, сказав:
— Ой!
Женщины, я вам скажу, создания удивительные и местами даже чудесные, но отнюдь не для всех. Невыспавшиеся, задолбанные деревянным долбанием, которое некий маг устроил в ночи, они злы, коварны и не склонны к прощению. Зато вот к ору, проклятиям и пожеланиям человеку сдохнуть в канаве — более чем. Особенно сильно это усугубляется, если они правильно расшифровывают твоё «ой», что означает «я забыл о твоем существовании». Женщины терпеть не могут, когда кто-либо забывает об их существовании. Это для них хуже геммороя, который ужалила пчела.
В общем, эльфийка орала, я виновато молчал (опасаясь за незаколдованный еще забор, который легко разнести в клочья магией), ночь по-прежнему была терзаема противными звуками, а гоблины спали. Я уже начал привыкать к происходящему, охотясь за паузой в словах, чтобы предложить неистовствующей девчушке откупные товарами, услугами, да хоть натурой, чтобы она, наконец, заткнулась, но не успел — это сделали за меня.
Причем, это сделал эльф.
Вышедший из моей башни. Из общих дверей покоя телепортации.
Высокий, статный, надменный. В одежде стоимостью с три годовых бюджета Молдавии. Искрящий в моем зрении от магии как трансформатор, который зачем-то подключили к реактору холодного синтеза. Натуральное солнце в ночи, увенчанное невыносимо постной, борзой и снисходительной мордой.
Что хуже всего, эльф был мне знаком. Насчет девчонки не знаю, но появление этого персонажа её выключило моментально, заставив встать статуей самой себе, с выпученными от удивления и шока глазами. Я сейчас мало чем от нее отличался, ну это по той причине, что в этой жизни я знал всего трех эльфов, и двое из них, то есть кроме декана Син Сауреаля, совершенно точно желали мне зла. Первая по причине ночного терроризма, а вот второй…
Второй, то есть стоящий сейчас перед нами богато одетый и совершенно здоровый эльф, который никаким чудом бы не смог выбраться из пространственной ловушки, устроенной мной на острове, был как раз тем спящим типом, которого некий Золакс Строптивый скинул с ложа спать в мусоре. Ага, тем самым, кого укусил Шайн.
И вот, оказалось, эта тварь каким-то образом меня нашла. А ведь мы не оставляли следов. Никакой магии, ничего, ни одного авторского заклинания. Ушли чисто, нейтральным артефактом. Но… вот доказательство обратного. В ночи. Около моего дома. Подходит к нам.
Не так я собирался окончить эту жизнь, совсем не так… но, куда деваться. Надо хоть встретить её с достоинством. Мне есть чем гордить…
Эльф прошагал мимо меня, как москвич мимо цыганки, затем, чтобы нависнуть над эльфийкой тонким, но очень внушительным ясенем. Девчушка, и так невысокая, так еще в не самом чистом и отнюдь не богатом платьице, дополнительно сжалась, но даже не пискнула, хоть было видно, что она и письнуть не против. Но не посмеет. Уж больно крут, величав, неистово волшебен и величественен этот эльф. Вон окаменела как.
А вот дальше случилось то, что выбило у меня вообще все предохранители. Даже рука, тянувшаяся к палочке, чтобы если что, хотя бы что-то… отвисла.
Эльф, посверлив окаменевшую девчонку взглядом, почти торжественно выдал:
— Наталис Син Сауреаль. Где. Твой. Дядя?
Пока я, напрягая все оставшиеся ментальные силы, пытался не отъехать от услышанного, девчонка, которая раньше была просто умеренно комфортной безымянной эльфийкой, слегка скандальной, но не более того, голосом умирающей мыши пропищала:
— Он… работает в Школе Магии. В… человеческой.
Замерев на секунду, эльф развернулся, и, точно в таком же темпе, в котором пришёл (даже, кажется, наступая след в след!), ушёл. В башню.
Наступила тишина. Не ночная, в которой там кузнечики, соловьи и прочие эльфийки, а такая, знаете ли, полная. Мертвая. Как на кладбище. Мы тупо стояли и смотрели в точку, где последний раз видели эльфа.
Я стоял, молчал и смотрел. Мыслей в голове не было. Никакого тебе ледяного пота, никакого норадреналина, никакого кортизола. Просто тишина снаружи, тишина внутри. Плюс неровное дыхание эльфийской девчонки.
Да…
— Человек… — наконец, раздалось у меня за спиной жалобное и хрипловатое, — У тебя… выпить… есть?
Глава 10
Не сотвори себе химеру
Возле Школы Магии располагается приличное озеро, в котором издавна разводят рыбу, разные полезные водоросли и прочую неопасную купающимся юным волшебникам хренотень, которая иногда кому-то нужна. А еще здесь очень красиво, потому что нельзя быть некрасивым озером возле волшебного образовательного учреждения, полного практиков колдовства. Тем только дай помахать палочками и навести красоту. В общем, покой и умиротворение, природная прелесть и… непонятная диплодокообразная скотина, живущая в озере. Категорически мирная, но откуда она возникла — не помнил или не знал даже сам Вермиллион.
Сейчас мы с этой скотиной были на одной волне. Я сидел на берегу, курил трубку и смотрел пустым взглядом на то, как возвышенно и напряженно срутся Эльдарин Син Сауреаль и Хорнис лон Элебал на другом берегу озера, а скотина тусила около меня (и вокруг меня, если считать хвост), опасливо посматривая на тех же типов. В тенечке туши этого диплодока было свежо и комфортно, он пах водорослями и пропавшей закваской, а на душе у меня царил полнейший Вьетнам.
Да, всё верно, ваш Джо