— Сергей… — наконец произнёс он, тяжело выдохнув. — Я очень хочу тебе верить. Но ты должен понять, что вчера на меня совершили дерзкое покушение. Я выжил случайно. И не имею права надеяться на случай ещё раз.
— Понимаю, Ваше Высочество, — тихо кивнул Сергей. — Делайте что нужно. Мне и моим друзьям нечего скрывать.
— Очень надеюсь, — Николай выпрямился. — Поэтому я хочу поговорить с «Сумеречными охотниками». Лично. Хочу услышать, что именно произошло после взрыва на катере.
В кабинете повисла звенящая тишина. Цесаревич снова замолчал, скрестив пальцы у губ. Он смотрел на Сергея с тем же вниманием, с каким хирург решает, стоит ли спасать орган — или проще отрезать. Холодный, безжалостный взгляд.
Сергей почувствовал, как сжимаются внутренности. Он понимал, каковы ставки. Николай в своём праве и может с лёгкостью всех казнить. Для этого даже разговоры не нужны, ведь уровень угрозы был запредельным.
Положение, в которое он оказался вместе с друзьями, не оставляло много выбора. Всего два пути: бежать — пока цесаревич даёт такую возможность, или же согласиться на сотрудничество, наивно надеясь, что он сдержит слово. И вообще, нужно сказать Николаю большое спасибо за то, что они до сих пор пребывают в удобных апартаментах, а не предаются весёлым забавам вместе с палачами, в одном из подвалов для пыток.
Сергей стиснул зубы. Он не хотел подставлять друзей ни при каких обстоятельствах. Но и медленно тонуть в болоте подозрений тоже не входило в планы. Нужно было что-то предложить. Что-то конкретное. Выход из ситуации, который устроит всех…
Стоп! Внезапно его осенило, а ведь подобный вариант всё это время находился в соседней камере.
— Ваше Высочество… — Сергей поднял взгляд. — Не сочтите за дерзость… но у меня появилась отличная идея.
— Слушаю, — Николай чуть приподнял брови от удивления.
— Почему бы нам не устроить небольшую проверку? — предложил Сергей. — Понимаю, сейчас вы никому не доверяете.
— Абсолютно верно, — подтвердил Николай. — Что за проверка?
— Алиса, — коротко сказал Сергей. — Вы ведь знаете, каким даром она обладает?
Цесаревич откинулся в кресле. Он и правда слышал про девочку и её волшебный дар, не зря же сам император определил её дальнейшую судьбу. Даже Эраст несколько раз упоминал её в разговорах, восхищаясь талантами баронессы, которая могла улавливать любые чувства, более того, на их основе она могла безошибочно определять, кто откровенно врал, а кто говорил правду.
— Ты предлагаешь мне… довериться девочке? — с усмешкой переспросил Николай.
— Нет. Я предлагаю вам пройти проверку, — спокойно ответил Сергей.
Цесаревич прищурился. Улыбка пропала. Воздух между ними как будто сгустился.
— Повтори, — сказал он чуть тише.
— Вы хотите переговорить с «Сумеречными охотниками», — княжич напрягся, — Я же не хочу, чтобы вы причинили мне и моим друзьям вред.
Слова дались тяжело. Сердце билось в груди так, что хотелось встать и сбежать. Он знал, что дерзит. Знал, что это может закончиться плохо. Но у него не было другого выхода. Либо так, либо побег и вечные скитания по миру. Впрочем, Дима, наверное, обрадуется подобному исходу… Княжич усмехнулся про себя. Прости, сестрица, обещал не дерзить, но в итоге не сдержался.
Цесаревич не ответил сразу. Он смотрел куда-то в сторону, но явно не на мебель и не на стены. В глазах загорелся тот самый огонёк, который появляется у охотников перед прыжком, у стратегов перед шахматной ловушкой, у настоящих хищников — когда добыча перестаёт просто бежать, а вдруг меняет направление.
— Интересно… — пробормотал он, почти наслаждаясь моментом.
Он встал, прошёлся к окну и вернулся обратно, как будто не мог усидеть на месте. Николай уже и не припомнил, когда ему дерзили последний раз, но Сергей переплюнул всех. Находясь на волоске от смерти, он думал, даже не о себе! О каких-то мохнатых тварях, которые ухватили правильного бога за бороду. Которые забудут его, как только тот сгинет.
— Ты либо дурак, либо очень умён, — произнёс цесаревич с восхищённой интонацией. — Такое редко встретишь. Настолько редко, что я даже начинаю жалеть, что ты не на моей службе. Так высоко ценишь дружбу с «Сумеречными охотниками»? Хорошо! Будь по-твоему! — он хлопнул в ладоши, — Я предоставлю тебе такую возможность. Я действительно хочу знать, кто из нас врёт…
* * *
— Госпожа, — комендант вошёл в апартаменты Марии без стука, небрежно приоткрыв дверь, как будто был у себя дома, — вас вызывают на допрос.
— Меня? — Мария удивилась и сразу напряглась. — Я ведь недавно проходила…
— Давайте без истерик, — перебил он с плохо скрываемой усмешкой. — Его Императорское Высочество дал чёткие инструкции. Я лишь исполняю приказ.
Он сделал театральный жест рукой, указывая в сторону коридора. Вид у него был самодовольный, почти торжествующий, как у человека, которому, наконец, выпал долгожданный шанс.
После всего, что ей довелось пережить в последние месяцы, Мария научилась чувствовать фальшь. Комендант говорил ровно, без нажима, словно удав, который готовился к броску на свою жертву. А ещё его глаза горели слишком ярко, словно в предвкушении чего-то очень приятного. И всё же она пошла. Только потому, что приказ был от Николая. Не стал бы цесаревич покрывать откровенное насилие. По крайней мере, она на это надеялась.
— Нам вниз, — сообщил комендант, остановившись у лестницы, ведущей в подвал.
Мария замерла.
— Вы уверены? — она окинула взглядом пустой коридор, — Нас ведь всегда допрашивали на втором этаже.
— Заключённых стало больше, — легко солгал он, даже не моргнув. — Его Высочество распорядился переместить дознавателей в подвалы. Там больше места. Да и камеры свободны.
Он не запнулся ни на слове. Голос звучал уверенно, как у человека, который заранее продумал свою версию. Слишком уверенно. Это насторожило ещё больше, чем сама лестница в подвал.
Мария убедилась в том, что комендант лжёт. Но вслух она не сказала ни слова. Только сжала пальцы, концентрируя энергию в ладонях. Если он ошибётся хоть в одном шаге, хоть в одном слове — раздавлю, как червяка. Даже если за это придётся потом объясняться с самим цесаревичем.
Мария начала спускаться вниз.
— Темно как в склепе, — бросила она, ступая