– Согласна, – сказала мама. – Один разок сыграем в твою игру, но потом я буду мыть здесь потолок, а ты поиграешь один.
– Обещаю. Ну, давай спрашивай!
– Простите, вы не видели здесь моего сына?
– Мне кажется, я видел его во-он за тем стулом, но я не уверен, что он всё ещё там, – сказал Уле-Александр и добавил: – Потом закрывай глаза и не смотри – я спрячусь.
Мама встала на четвереньки и полезла искать своего сына.
– Пиип-пиип, я здесь! – закричал Уле-Александр из-под стола.
– А, вот ты где! – радостно сказала мама. – А я тебя везде ищу!
– Давай теперь как будто ты спряталась, а я тебя ищу, – сказал Уле-Александр.
– Нет, – ответила мама, – прости, я больше не могу играть.
Она взяла лестницу и ушла на кухню мыть потолок. Уле-Александр встал у окна. На улице лило как из ведра.
– Мам, я выйду на лестницу? Я придумал игру, как будто я заблудился в нашем большом, высоком доме.
– Иди, – сказала мама.
Уле-Александр ушёл, а мама полезла на лестницу. На предпоследней ступеньке раздался звонок в дверь. Это вернулся Уле-Александр.
– Я забыл – я пить хочу, – сказал он.
Мама дала ему воды в чашке, он напился и опять ушёл, а мама снова полезла на лестницу.
В дверь позвонили. Мама вздохнула, слезла с лестницы и пошла открывать. На пороге стоял Уле-Александр.
– Я хочу взять мой пластмассовый поезд и покатать его на площадке, – объяснил Уле-Александр.
– Ты не мог сразу всё вспомнить, – сказала мама. – А то мне каждый раз приходится скакать вверх-вниз, как белке.
– Ладно, – вздохнул Уле-Александр, – обойдусь без поезда, – и ушёл.
Мама опять взгромоздилась на лестницу, намочила тряпку, два раза провела по потолку… В дверь позвонили. Мама рассердилась. Дверь она отпирала с очень грозным видом.
– В чём дело, Уле-Александр?
– Я по игре как будто заблудился. И позвонил спросить, не тут ли я живу.
– Всё, хватит. Или мы сию секунду что-нибудь придумаем, или я так разозлюсь, что наговорю страшных гадостей. Так. Вот тебе ключ. Он на верёвке, я привяжу её к лямке штанов, а ключ уберём в карман, тогда ты его точно не посеешь. Видишь, ты уже совсем большой – ходишь с ключом.
– Ещё минуту не сердись, я попробую открыть замок.
– Пожалуйста. Делай что хочешь, только чтобы я больше не скакала туда-сюда.
Уле-Александр с очень гордым видом вышел на площадку. В кармане у него лежал ключ. Он прошёлся у дверей и вставил ключ в замок.
– Мама! Запирается!
– Вот и отлично, Уле-Александр.
Ему очень хотелось, чтобы какой-нибудь сосед прошёл сейчас мимо. Тогда бы Уле-Александр спокойно и невозмутимо подошёл к двери, с рассеянным видом вытащил из кармана ключ и на глазах у потрясённого соседа открыл бы дверь квартиры. Но как назло никто мимо не шёл. Уле-Александру надоело ждать, и он стал спускаться по лестнице. Он крутил ключ на верёвочке и на каждом повороте чиркал об стену.
Дойдя до четвёртого этажа, он услышал плач. Уле-Александр присмотрелся и увидел, что перед запертой дверью стоит девочка. Она звонила, дёргала ручку, а потом села на коврик и зарыдала в голос.
Уле-Александр подошёл поближе, но девочка закрыла лицо руками и ничего вокруг не видела.
«Посвищу», – решил Уле-Александр. Он давно учился свистеть, и сейчас у него получится короткий «фьють».
Девочка не обращала на него внимания, Уле-Александр свистнул ещё разок, но опять безуспешно. «Лучше спою, – решил Уле-Александр и запел: – Ля-ля-ля!»
Девочка раскрыла ладони, взглянула на него, но тут же снова заслонила лицо и зарыдала гораздо громче прежнего.
«Ужас, как она кричит, – подумал Уле-Александр, – надо что-то делать». Он снял ботинок и подкинул его к потолку, девочка перестала плакать. А когда ботинок упал Уле-Александру на голову, девочка засмеялась и смеялась до икоты.
– Ай-ай-ай, – с укором сказал Уле-Александр, – нехорошо смеяться. Ничего смешного, мне больно. Это я для тебя ботинком кидался, ты ужасно вопила. Что случилось?
– Я не могу войти, тётя Петра наверняка ушла, – ответила девочка и снова залилась слезами.
Уле-Александр почувствовал себя очень большим по сравнению с этой маленькой малышкой.
– Ну, ну, дружок, – сказал он, – посмотри, что у меня есть. – Он покрутил у неё перед носом ключом на верёвочке. – Тебе незачем плакать, всё хорошо. – Он вставил ключ в замок и хитро подмигнул девочке: – Фокус-покус-тилибокус!
Он повернул ключ, но тот не вертелся.
– Фокус-покус-тилибокус! – повторил он и сильнее нажал на ключ. Дверь не поддавалась. Уле-Александр, ничего больше не говоря, вцепился в ключ и, пыхтя, стал его поворачивать. Ключ проворачивался и щёлкал, но дверь не открывалась.
– Ключ ненастоящий? – спросила девочка.
– Ещё какой настоящий! Пойдём ко мне на седьмой этаж, сама увидишь, как он отлично отпирает и запирает.
– Давай сходим, – согласилась девочка. – Я могу сразу и в гости к тебе сходить. Я знаю, как тебя зовут. Мама твоя всегда тебе кричит.
– И как меня зовут?
– Уле-Тилиандер Алибом-бом.
– А вот и нет. Меня зовут Уле-Александр Тилибом-бом-бом.
– А меня Ида. Пошли?
– Сейчас только ключ заберу.
Но противный ключ и не думал выниматься. Он прочно засел в замке и не вылезал. Ключ болтался на верёвочке, привязанной к лямке комбинезона, одетого на Уле-Александра, так что теперь он стоял, скрючившись перед дверью, и ждал, пока замок смилостивится и отпустит его.
– Придётся мне здесь целый день стоять, – сказал наконец Уле-Александр.
– Глупости, – ответила Ида. – Сними с себя штаны – и отвяжешься.
Легко ей говорить. А на Уле-Александре не штаны, а комбинезон с пуговицами на спине. Как он их расстегнёт?
Уле-Александр с пуговицами вообще не дружил. Он с трудом застёгивал и расстёгивал их, даже когда видел, а уж о том, чтобы справиться с упрямыми и вредными пуговицами, когда они на спине, Уле-Александр и не мечтал.
Ида внимательно смотрела на него.
– Ой, у тебя пуговицы на спине! – вдруг сказала она. – Тогда давай я расстегну, а то на спине у меня никогда не получается.
Уле-Александр от изумления надолго замолчал. Как она узнала, о чём он думает?
Ида справилась на раз-два-три. Одна лямка упала, а вторая стояла как часовой, привязанный к замку.
– Теперь вставай на одну ножку и тяни штанину, – сказала Ида. – Можешь играть, как будто ты петух. Говори кукареку.
– Кукареку, – осторожно прокукарекал Уле-Александр и действительно выпутался из одной штанины, а вторая тогда легко снялась сама.
Всё произошло очень быстро, и вот уже комбинезон болтается на двери, а рядом стоит Уле-Александр в трусах и одном ботинке. Второй он скинул раньше, чтобы развеселить Иду.
– Обувай второй ботинок, – сказала Ида.
Ну уж нет. В ботинках такие вредные шнурки, что ещё не хватало сейчас с ними возиться.
– Не приставай. Я люблю носить ботинки в руках, – солидно объяснил Уле-Александр.
– А-а, – сказала Ида, – тогда пошли к тебе в гости.
Уле-Александр кинул долгий прощальный взгляд на свой ключ, потом взял ботинок в одну руку, Иду – в другую, вздохнул и пошёл наверх.
Иду пропажа ключа не волновала, она всю дорогу щебетала без умолку.
– Здорово, что ты со мной познакомился. Я тут долго буду жить. Мама с папой уехали в Америку и оставили меня у тёти Петры.
– А львы в Америке есть?
– Не знаю. У тебя синий свитер, у меня красный. Один синий, другой красный. Один синий, другой красный. Скажи так тоже!
Они сказали это хором и пошли дальше в ногу, повторяя на каждый такт:
– Один синий, другой красный.
– Надоело, – сказала Ида. – Давай по-другому говорить. Я буду «трик-трак-шук-шак», а ты «трюк-трак-шик-шак».
– Три-шаг-шук-шак, – сказал Уле-Александр.
– Не-ет, не так. Трюк-трак-шик-шак.
– Трюк-трак-шик-шак.
– Трик-трак-шук-шак.
За этими разговорами Уле-Александр тоже почти забыл свой ключ, но, очутившись перед своей дверью, вспомнил.
– Звонить неохота, – вздохнул он.
– Давай я позвоню вместо тебя, – предложила Ида и с силой вдавила кнопку. В квартире у мамы раздался громкий протяжный звонок.
Мама чуть не скатилась с лестницы. Увидев Уле-Александра, она только руками развела:
– Сынок да что же это такое. Я дала тебе ключ. И что у тебя за вид? Почему ты голый?
– Мой ключ пока занят, – объяснил Уле-Александр.
– Что значит – пока занят? Чем?
– Он отпирает чужую дверь, но я не стал дожидаться, потому что долго было, а штаны остались там его сторожить.
– Уле-Александр мне помогал. Я не могла войти в квартиру, где я живу.
– Она так ревела! Хорошо, что у меня был ключ и я мог отпереть ей дверь. Но ключ не вынулся обратно.
– Вот оно что, – сказала мама. – Понимаешь, Уле-Александр, я тебя дала ключ от этой двери. Он подходит только к ней, а к другим не подходит.
– Да? – удивился Уле-Александр Тилибом-бом-бом. – А я думал,