Князь поневоле. Оружейник Империи - Илья Городчиков. Страница 51


О книге
за косяком стены, удерживая винтовку наготове. Последние несколько дней мой телохранитель спал очень плохо, и сейчас в его глазах читалась необычная решимость. Казалось, что если кто-то даст хотя бы один повод, то выстрел прозвучит незамедлительно.

Четыре быстрых удара, два медленных, два быстрых. От сердца отлегло, но я зашагал к двери, пряча револьвер за пазухой. Понадобиться стрелять — и я сделаю это незамедлительно: понадобится не больше двух секунд.

Цепочка была снята, и в маленькой щели обнаружилось два лица. Одним из них был тот самый партизан, отряд которого провёл нас в город, а второго я не знал, но никакой угрозы от него не чувствовалось.

— Дима, это кто такой? — тихо спросил я.

— Наш он. Не бойтесь. За него я головой могу ручаться.

— Проходите.

Через несколько секунд оба зашли в квартиру. Дима быстро прошёлся по комнатам, выискивая незнакомцев, а я принялся осматривать незнакомца. Невысокий мужичок с широкой бородой и успевшими отрасти усами. По борцовской шее и широким запястьям было заметно, что спорт этому человеку явно не столь незнаком. Ему было не больше пятидесяти лет, и взглядом он обладал таким, что пересекаться с ним не хотелось. За время жизни я успел повидать много мужчин с крепким взглядом, но от этого хотелось увести взгляд в сторону.

— Иван Фёдорович Стеклин, — представился коренастый, протягивая мне широкую ладонь с мощными пальцами. — Руководитель боевого крыла Русской Партии Союза Синдикалистов. Рад встретиться с вами, Игорь Олегович.

— И вы не болейте. С чего решили пожаловать?

— Познакомиться лично и принести вам свежие вести, — мужчина раскрыл полы пальто и протянул мне свёрнутую газету. — Можете прочитать. Там очень много интересного. — Иван Фёдорович потёр покрасневшие ладони, стараясь вернуть к ним тепло. — Если нальёте чаю, то буду очень благодарен.

— Семён, организуй чаю гостям. Покрепче. Заварки и сахару не жалей.

Телохранитель кивнул мне, а сам я уселся на продавленный диван, раскрывая утренний номер «Тамбовских губернских новостей». Страницы успели промёрзнуть, от них пахло зимой и льдом, но важно было увидеть написанное на страницах. Новостям вокруг меня было посвящено много — сразу несколько страниц мелким убористым шрифтом.

'По достоверным сведениям, полученным из источников в Министерстве внутренних дел Москвы, в России продолжается розыск князя Игоря Олеговича Ермакова, обвиняемого в вооружённом сопротивлении властям и убийстве нескольких полицейских чинов.

Согласно официальным данным, князь Ермаков, ранее принадлежавший к известному дворянскому роду, в последние месяцы мог примкнуть к преступным элементам, ведущим антигосударственную деятельность. В ходе нескольких вооружённых столкновений с полицейскими патрулями на границах Тамбовской и Тульской губерний были убиты семеро стражей порядка, ещё несколько получили ранения разной степени тяжести.

По словам начальника губернского жандармского управления полковника В. А. Луженского, князь Ермаков действует не в одиночку: «Имеются сведения о его связях с вооружёнными бандами, именующими себя "красными партизанами». Эти преступные группировки занимаются грабежами, поджогами и убийствами, сея смуту среди мирного населения.

До недавнего времени князь Ермаков считался лояльным подданным Его Императорского Величества. Однако, как стало известно из источников в Риге, в последние годы он проявлял нездоровый интерес к радикальным политическим кругам. Возможно, именно это привело его на путь преступления.

«То, что дворянин, офицер, человек, получивший воспитание и образование, опустился до убийств и грабежей, говорит о глубоком нравственном падении», — заявил представитель духовенства Тамбовской епархии.

Губернские власти объявили вознаграждение в размере 5 000 рублей за информацию, которая приведёт к задержанию князя Ермакова и его сообщников. Жителям губернии настоятельно рекомендуется сообщать о любых подозрительных лицах, особенно скрывающихся в лесах или покинутых домах.

«Мы призываем население сохранять бдительность. Эти люди крайне опасны и готовы на всё, чтобы избежать правосудия», — предупредил полковник Луженский.

Если Ермаков действительно присоединился к красным партизанам, это может означать, что он намеренно встал на путь борьбы против законной власти. В таком случае его действия подпадают под статьи о государственной измене и массовом насилии, что грозит ему смертной казнью.

Пока же Тамбовская губерния остаётся на военном положении. Усилены патрули на дорогах, проводятся обыски в пригородных сёлах. Остаётся надеяться, что в ближайшее время этот опасный преступник будет схвачен и предстанет перед судом.

Редакция призывает читателей к спокойствию и соблюдению законов.

Любую информацию о местонахождении преступников можно сообщить в ближайшее отделение полиции или Опричнины.'

Я присвистнул, понимая, что такие новости просто так в печать выпускать не будут. Если губернские власти действительно готовы выложить за мою голову столь немалую сумму, то легко представить, сколько же людей будут готовы эту самую информацию выложить, а в Тамбове людей достаточно.

— Не самые лучшие новости вы принесли, Иван Фёдорович. Если быть откровенным, то прямо-таки хреновые. — я хотел было сплюнуть, что для меня не характерно, но удержался, посмотрев на и без того загаженный временем пол. — Не хорошо будет, если нас обнаружат, а за такие деньжищи немногие будут способны удержаться от соблазна.

— Как говорит мой народ: «Аз ме зол эртринкн, зол мне нит арэйнбренен». Если на русский переводить, то если уж суждено утонуть, то не сгоришь. Вот вам, стало быть, суждено противником нынешнего царского режима. Казалось бы, за глупую провинность вас сослали в Тулу, хоть вы оружейник умелый — о том мне известно, но как сложилась жизнь — мы сейчас с вами в одной лодке. Я еврей-синдикалист-террорист, а вы представитель древнего русского рода, но теперь тоже убийца и разыскиваетесь, как и я.

— Еврей?

Стеклин кивнул, а я удивлённо и тихо присвистнул. Пусть эта итерация родного государства и применяла иные методы относительно национальной политики, но даже в этой просветлённой вариации отношение к колену израилеву было своеобразным. Да, не существовало черты оседлости, еврейские погромы проводились не столь массово и не с таким кровавым куражом, но всё равно на евреев смотрели очень косо.

— Именно. Одесское «колено». — Стеклин косо ухмыльнулся, обнажая несколько отсутствующих зубов.

— Что вы предлагаете мне? Оставаться в бесконечных бегах, скитаясь по конспиративным квартирам и бояться каждого шороха, который только достигает моих ушей? Не самая лучшая история будет у последнего потомка Ермака. — я вздохнул. — Теперь уж точно последнего, как ни посмотри.

— Зачем же? — Стеклин удивлённо поднял левую бровь. — Нет никакой надобности погибать в вечных скитаниях такому светлому уму. У вас в голове, — он постучал указательным пальцем по своему лысому виску, — много ценных знаний. По своей профессиональной части я успел

Перейти на страницу: