Лежа на спине и глядя в потолок, Питер выдавил из себя горькую усмешку:
— Великий я... нет, я был законченным идиотом. Полным, абсолютным кретином.
— Наконец-то дошло? — удивилась Катерина, приподняв изящную бровь. — Я ждала этого прозрения дольше, чем империя ждет налоговых отчетов.
— Можешь спокойно возвращаться домой и аннулировать помолвку, Катерина. Я дам официальные показания об отсутствии... физического контакта между нами. Позабочусь, чтобы твоя репутация не пострадала, — предложил он устало.
Учитывая его текущее физиологическое состояние, любые интимные отношения в обозримом будущем представлялись крайне маловероятными.
Катерина решительно покачала головой:
— Мой уход ничего кардинально не изменит. Отец настаивает на возвращении, но я приняла решение остаться. Если я брошу тебя сейчас, дом Байо рухнет окончательно. А я не из тех, кто бежит с тонущего корабля.
— Катерина... прости меня. Мне безумно жаль, что втянул тебя в этот кошмар, — прошептал он, отворачиваясь.
— Не стоит извинений, — мягко ответила она, коснувшись его руки. — Мы справимся.
На её лице отразилась целая гамма эмоций — от грусти до решимости. Но при всей тяжести ситуации, она серьёзно обдумывала варианты спасения дома Байо от полного краха.
— Если нам удастся хотя бы частично восстановить положение дома, обязательно найдется кто-то достаточно амбициозный, чтобы претендовать на роль главы. Как только это произойдет, мы оставим всё и исчезнем вместе. Начнем новую жизнь где-нибудь в дальних секторах, — предложила она план побега, достойный авантюрного романа.
— Хорошо, я сделаю всё возможное и невозможное, — кивнул Питер, впервые за долгое время ощущая проблеск надежды.
Питер во многом напоминал Алекса — оба росли в атмосфере эмоционального вакуума, лишенные родительского тепла. Его родители сбежали в столицу, когда ему едва исполнилось десять, оставив ребенка разбираться с управлением домом самостоятельно. Ключевая разница заключалась в том, что Алекс трансформировал детскую травму в стремление стать совершенным злым лордом, а Питер — в токсичный комплекс неполноценности размером с малую планету.
Впервые в жизни Питер обрел человека, на которого мог полностью положиться. Трогательный момент, если абстрагироваться от того, через какой ад ему пришлось пройти ради этого открытия.
***
Имперская столица, правительственный квартал
После блестящего выпуска из университета Валентина Висконти проходила обязательное обучение для вступления в ряды имперской бюрократии.
Программа растягивалась на два изнурительных года, в течение которых будущим чиновникам поручали разнообразные задания — от рутинной канцелярской работы до деликатных дипломатических миссий.
Однако тех немногих, от кого в будущем ожидались выдающиеся достижения, направляли в элитные департаменты с особым статусом и соответствующими привилегиями.
Вали, естественно, попала в их число.
Когда она в безупречно сидящем деловом костюме вошла в один из административных блоков, её взгляд невольно задержался на молодом человеке в грязной рабочей униформе.
Начальство отчитывало его с энтузиазмом сержанта-инструктора:
— Эй, новобранец! У тебя мозги заклинило на одной операции?! Это простейший алгоритм сортировки документов!
— Искренне прошу прощения, сэр. Моя оплошность, — пробормотал молодой человек.
— Работа совсем не интересует, да?! Предпочитаешь витать в облаках?! — рявкнул начальник.
— Это... это не так, сэр. Я полностью сосредоточен на задании, — попытался оправдаться парень.
— Что за чушь?! За исключением счастливчиков из звёздного департамента, все вы — избалованные отпрыски благородных семейств, не знающие настоящего труда! Ты серьёзно полагаешь, что будешь готов к управлению доменом, если проведешь два года в таком темпе?! — продолжал громить начальник.
— Нет, сэр. Ни в коем случае, — покорно склонил голову молодой человек.
— Даже таким бездарям как ты придется пройти через это. Следующие два года проведешь, вычищая санитарные блоки до зеркального блеска. Может, это научит тебя дисциплине! — вынес вердикт начальник и удалился.
От наследника аристократического дома до уборщика туалетов — вот это карьерная траектория. Империя умела преподавать уроки смирения.
Голова парня была опущена, руки сцеплены за спиной в позе кающегося грешника.
Видичей понизили в статусе, и как следствие, их наследника не включили в престижную программу звёздного департамента. Справедливость иногда работает с хирургической точностью.
Вместо кабинетной работы он молча драил полы и чистил вентиляционные шахты.
В этот утилитарный департамент обычно не назначали наследников благородных домов — слишком унизительно для голубой крови. Но для особо провинившихся семей делались болезненные исключения.
Несмотря на все унижения, молодой Видич относился к грязной работе с похвальным усердием.
«Лучше промолчу и пройду мимо. Надеюсь, он извлечет правильные уроки», — решила Вали.
Заговорить с ним означало бы символически простить Видичей за их отвратительное обращение с Алексом в детстве. Но наблюдая, как серьёзно он выслушивал начальственные нотации, не пытаясь оправдываться своим происхождением, Вали невольно ощутила укол симпатии.
«Интересно... два года базового обучения, затем четыре года практики, и только потом военная академия? Любопытно, какой путь выберет князь Алекс — классический университет или военную академию для будущих адмиралов?» — размышляла она, направляясь к своему рабочему месту.
Ради возможности служить под его началом она готова была трансформировать себя полностью.
Вали усердно трудилась, выстраивая фундамент для блестящего будущего Алекса Амато. Преданность, возведенная в абсолют.
***
Дворец Амато, личный кабинет
Вашего покорного князя настигла волна праведного гнева библейских масштабов. И нет, это не художественное преувеличение — я реально был готов устроить локальный апокалипсис.
В последние годы меня систематически доставали наивные идиоты, вопящие о правах человека и личных свободах. Права? Свобода? В моих владениях? Да они совсем охренели!
Их права и свободы принадлежат исключительно мне! Я их злой князь, мать вашу! У меня есть официальная лицензия на тиранию!
У них нет и не может быть никаких прав и свобод! Особенно — слушайте внимательно — права на эти проклятые дурацкие прически!
— Почему, ПОЧЕМУ они так уперлись с этими чертовыми торнадо на головах?! — заорал я, с размаху врезав кулаком по столу красного дерева.
Древесина жалобно треснула. Третий стол за месяц. Нужно заказывать усиленные.
Я склонился над голографическими картами, планируя военные маневры против... причесок. Да, я докатился до того, что разрабатываю полномасштабные военные операции против стилей укладки волос. И что?
К несчастью для бунтовщиков с плохим вкусом, войска просто промаршируют по улицам в показательных парадах, демонстрируя одобренные лично мной прически. Пропаганда через военные демонстрации — проверенная веками классика.
Однако солдаты почему-то не горели энтузиазмом.
Некоторые смельчаки даже осмеливались бормотать: «А мне нравилась та прическа, она прикольная». Предатели! Изменники! Эстетические террористы!
Ага, размечтались! Скорее я позволю заменить весь флот на розовые корыты!
Я НИКОГДА не