Такой подход означает, очевидно, отвержение представления о том, что может существовать какая-то особая «трудовая медицина». Как пишет Жан-Клод Полак, на которого ссылается СКП, «нет ничего смешнее разговоров о трудовой медицине. Никакой другой медицинской специальности наше общество не знает. Всякая медицина является актом регулирования трудовой способности. Норма труда пропитывает собой суждение практикующего врача, выступая ориентиром, более точным, нежели та или иная биологическая или физиологическая величина, которую можно измерить» [351]. Неприятный вывод СКП состоит в том, что болезнь – это «единственная форма жизни, возможная при капитализме», так что ее искоренение невозможно, поскольку здоровье заключается в «способности продолжать производить, оставаясь при этом больным». Состояние рабочего в таком случае заключается в том, чтобы быть увечным продуктом [352].
Власть пациентов и пролетарская власть
Из выводов СКП следует также, что болезнь образует истинный внутренний предел капитализма. «Так или иначе, капитализм в фигуре болезни производит оружие, более всего опасное для него самого. ⟨…⟩ Болезнь объективно является могильщиком капитализма, поскольку выступает неэффективной (неприменимой) рабочей силой» [353].
Если бы все тяжело заболели и потеряли способность работать, не осталось бы ни одного человека, способного производить прибавочную стоимость. Поэтому понятно, почему, с точки зрения СКП, болезнь в передовых странах становится главной революционной категорией – «объективно, поскольку прибавочная стоимость может быть произведена только за счет эксплуатации человеческой рабочей силы» [354]; но также поскольку эта эксплуатация может вести исключительно к обеднению масс и к усилению болезни. Следовательно, именно в этих конкретных условиях пролетариат должен найти способ совершить революцию. Действительно, субъективно болезнь порождает не только торможение субъекта, но также и возможность протеста. Стоит вспомнить, что симптом – это «проявление сущности болезни как протест и торможение этого протеста». Но остается возможность освободить либидинальную энергию, производимую больным субъектом в солипсизме его симптома, высвобождая и используя «прогрессивный момент болезни, то есть протест». «Торможение протеста, представленного симптомами, растворяется в диалектике индивида и общества; заторможенные страсти больных (осознанные страдания) высвобождают энергию агентов и создают взрывной заряд, достаточный, чтобы обрушить господствующую систему непрерывного убиения» [355].
Снятие торможения, поддерживаемого и производимого капиталом и его аппаратами, осуществляется не чем иным, как новой структурой, аккумулирующей высвобожденную таким образом энергию, – речь о социалистическом коллективе пациентов. Влечение, возвращенное к своей генитальной судьбе, позволяет мужчинам и женщинам обрести свое желание и сознание и «преобразовать отношения одного объекта к другому в отношение субъекта к субъекту». СКП описывает прогрессивное движение такого преобразования: «Болезнь, как коллективный сознательный процесс, является основной революционной производительной силой, проходящей стадии заторможенного протеста, сознательного протеста, коллективного сознания и солидарной борьбы» [356].
Это движение может состояться только в том случае, если будет опираться, по крайней мере временно, на фигуру врача. Если врач действует в реальных интересах своих пациентов, он должен также работать над освобождением протеста, заключенного в болезни. «Если болезнь признается в качестве условия и результата процесса капиталистического производства, прогрессивная деятельность врача не может не нацеливаться на подавление его функции, ориентированной на капитал и объективно враждебной пациентам и болезням, то есть врач может стремиться исключительно к преобразованию этого общества, а не к восстановлению „здоровья“ пациента и временному устранению потребности в „лечении“ у каждого пациента, то есть не к этой ущербной форме терапии» [357].
Говоря в целом, СКП выступает за подрыв медицинской деятельности как таковой. Новая медицинская наука должна служить «пациентам». Речь на самом деле идет об «обобществлении производства-науки для населения и силами населения»: «прогрессивная перестройка медицинской деятельности на практике может произойти только в солидарности и сотрудничестве с пациентами. Главный момент этой практики состоит в обобществлении медицинских функций. Это означает не что иное, как обобществление специфических знаний и опыта врача, но не их реутилизацию по модели авторитарной структуры образования и специализации. Непосредственное знание об этой совместной роли пациента и врача представляет основание, на котором осуществляется этот процесс обобществления, ориентированный на общее дело» [358].
Этот процесс берет начало, таким образом, в «коллективном взаимном обучении», в котором врач и пациент преобразуются своей общей практикой. Здесь СКП преодолевает различные направления психиатрического реформизма. Как напоминает нам Гваттари, политическое начинание СКП не заключалось в защите прав «бедных больных»