…мы будем придерживаться метода, противоположному тому, что мы сами выучили в парижских «школах психоанализа». Вместо того чтобы замыкать чтение на экзегезу, задача состоит, напротив, в раскрытии текстов для Истории. [376]
Флоран Габаррон-Гарсия (род. 1977, Париж) – автор множества статей, в том числе о психоанализе в Советском Союзе, об институциональной психотерапии, клинике Ла Борд, революционном психоанализе Социалистического коллектива пациентов в Гейдельберге. Народная история психоанализа – его вторая книга. Первая книга – Политическое наследие психоанализа: в пользу клиники реального – вышла в свет в 2018 году [377]. Поле интересов Габаррона-Гарсии можно увидеть, исходя из названия одной из его статей: Психоанализ «Броненосца „Потёмкин“»: желание и революция от Райха к Гваттари и Делёзу. Фильм Сергея Эйзенштейна помогает автору осмыслить отношения между революцией и желанием, при том что в шизоанализе желание иным и быть не может, оно всегда уже революционно. Помимо Райха, Гваттари и Делёза здесь важен также Лакан, даже если автор не ссылается на него в своей статье. Лакановское понятие наслаждения, разумеется, оказывается одним из принципиальных пунктов для схождения психоанализа как клинической практики с политическим психоанализом; причем, напомним, важно, что субстанция наслаждения принадлежит у Лакана регистру реального. Габаррон-Гарсия вспоминает Антигону с ее этикой реального, говоря о моряках Потёмкина – бунт на броненосце позволил им, возможно, впервые в жизни почувствовать себя живыми, пробудить очаги коллективной субъективации.
Флоран Габаррон-Гарсия работал в разных университетах Франции, включая прославленный среди психоаналитиков Париж-VIII. Он – сотрудник и автор учрежденного Феликсом Гваттари шизоаналитического журнала Chimèrs (Химеры) [378]. Его Народная история психоанализа представляет собой не только исторический, но и клинический текст, подвергающий, в частности, детальному анализу понятие группового фантазма у Гваттари, того самого фантазма, который деконструирует бинарную оппозицию сингулярного/коллективного.
2. Народные истории психоанализа
Народная история психоанализа – так называется книга Флорана Габаррона-Гарсии, вышедшая в свет в 2021 году. Речь в ней идет, подчеркнем, именно о народных, а не о популярных историях. Такое название может вызвать недоумение, а то и отторжение у тех, кто привык относить психоаналитиков к интеллектуальной элите, и у тех, кто считает психоанализ собственностью состоятельных. Само название книги Габаррона-Гарсии отражает конфликт историй психоанализа, грубо говоря, консервативной и левой. Напомним, нейтральной позиции нет. В любом случае психоанализ как практика имеет дело с субъектом истории, культуры, социума, техники, экономики, и невозможно заниматься анализом с человеком, не учитывая его социальное положение.
Народная история психоанализа предлагает читателю несколько историй, или, если воспользоваться психоаналитическим словом, случаев. Не повторяя то, о чем читатель и без нас может прочитать в книге, обратимся вкратце к этим случаям, отмечая некоторые принципиальные моменты.
Случай первый – Вильгельм Райх [379]. Райх – психоаналитик, которого официальная историография представляет обычно в карикатурном виде. Однако Райх – психоаналитик, которого принято считать основоположником фрейдомарксизма, для которого два регистра анализа – психический и социальный – неразрывны, их просто невозможно развести в стороны. По большому счету с Райхом солидарны в этом случае и Фрейд, и Лакан, поскольку ключевая позиция психоанализа – нет субъекта без Другого. Даже нарциссизм и тот представляет собой в психоанализе не столько замкнутость на себе, сколько социальное образование, включающее себя и Другого.
Принципиальное расхождение Райха с Фрейдом в отношении к психоанализу. Основоположник психоанализа не считал свое изобретение средством для спасения мира. Для Фрейда психоанализ – не мировоззрение, а работа с сингулярными субъектами. Само слово «мировоззрение» Фрейду чуждо (неудивительно, что слово это, Weltanschauung, будет столь важно для Гитлера). Психоанализ для Фрейда – не просто какая-то априори, вне практики, существующая теория, в лучшем случае – это теория отдельно взятого случая. Гваттари настаивает в связи с этим на необходимости каждый раз изобретать психоанализ заново. Так или иначе, если невозможно говорить о субъекте вообще как о некоей универсальной категории, то невозможно говорить и о психоанализе как мировоззрении.
Впрочем, Райх приходит с мыслью не о мировоззрении, а о необходимости нести психоанализ в массы. Он будет выступать на заводах и фабриках, будет создавать клинические аванпосты в рабочих кварталах. Именно за политическую ангажированность Райх поплатился исключением из всемогущей Международной психоаналитической ассоциации (Лакан, кстати, тоже будет из нее исключен за неортодоксальное учение и переменную длительность аналитических сеансов). Для левых философов, социологов и шизоаналитиков будет важно разведение Райхом в стороны двух связанных между собой понятий – (психического механизма) вытеснения и (социального механизма) подавления.
1933 год. Райх пишет свою знаменитую книгу Психология масс и фашизм, в которой высказывает ключевую мысль (она станет одной из основополагающих для шизоанализа): массы не были обмануты фюрером, массы его желали, с наслаждением инвестировали свое либидо в того, кого поставили в нарциссическую позицию идеального я [380]. Наслаждение, которое представляется зачастую как нечто предельно интимное и даже асоциальное, включено в социальные отношения – нет никакого наслаждения без Другого. Более того, способы наслаждения всегда уже носят коллективный характер, они «маркируют язык и тело, включенные в аппараты социального производства и воспроизводства» [381].
1933 год. Для Райха и для многих других психоаналитиков этот год отмечает начало исхода, а то и начало конца. История психоанализа в Австрии, Германии, Венгрии, Советском Союзе подошла к своему завершению. Райх неоднократно приезжал в Советский Союз, приезжал, пока революционный потенциал там не свернулся окончательно благодаря паранойяльной деятельности Сталина по возврату к репрессивному обществу. В последний раз Райх посетил Москву в 1929 году. С чем он столкнулся? С тем, что психоанализ дискредитирован, а общество возвращается к дореволюционным нормам – к фамилиализму и патриархии. С тем, что не только психоанализ, но и марксизм отринут, а с ним и весь коммунистический проект. В предисловии 1942 года к новой публикации книги Психология масс и фашизм Райх высказывает следующую мысль, которой будет придерживаться впоследствии Феликс Гваттари в размышлениях на тему всемирного капитализма: «Устранение индивидуальных капиталистов и установление в России государственного капитализма вместо частного капитализма не внесло никаких изменений в типичную бессильную рабскую психологию народных масс» [382].
Вильгельм Райх работал с малоимущими. Кому доступен психоанализ? Сегодня Райх ужаснулся бы, увидев VIP-клиентов и обслуживающих их прямо на работе, а то и в аэропорту или бане VIP-аналитиков. Можно сказать, народился антинародный психоанализ.
Случай второй – Вера Шмидт. Нигде психоанализ не заходил в своем распространении так далеко, как в 1920-е годы в Советском Союзе.