– Мне тетя Тоня говорила, что ученые изобрели мобильные телефоны без проводов, и скоро у каждого человека будет такой аппарат, который в кармане можно носить. Можешь представить такое? Сидим мы тут, а вечерами по теле фону с друзьями болтаем, впечатлениями делимся!
Но Витька на это недоверчиво покачал головой.
– Нет, Тошка, тут ты загнул! Технически это как-то не вяжется. Для того чтобы сигнал поймать, какие-то еще устройства нужны, чтобы лес помехой не был. Могу предположить только какую-нибудь спутниковую связь, но до той поры нам, простым смертным, не дожить.
– А вот я читал, что в сказках заложена программа на будущее. Посуди сам: сначала были ковры-самолеты, а потом и настоящие самолеты в реальной жизни появились. Ну а зеркальце, в котором можно было все видеть? Теперь телевизор в каждом доме. Говорят, какие-то компьютеры уже изобретены… В них столько разных функций! Зря ты, Витька, в этом сомневаешься. Мы с тобой еще и не до такого доживем, вот увидишь!
В общем-то, все, что говорил Тошка о сказках, звучало довольно убедительно. Витька не спорил. Летают же люди в космос. Наши прадеды об этом разве мечтали?
– А если в ДНК человека найдут схему бессмертия? – продолжал бередить его душу вопросами Тошка. – Ты бы хотел жить вечно? Ну или хотя бы лет… до двухсот?
Витька усмехнулся. Опять в тупик загнал! Откуда в его голове столько бредовых идей?! Вспомнился девяностолетний дед Семён, что жил по соседству с бабушкой в деревне. Еле передвигал ноги, опираясь на палку. Так плохо видел, что знакомых узнавал лишь по голосу. И твердил одно: «Скорей бы Бог прибрал! Устал я мучиться на этом свете». И потому на Тошкин вопрос только пожал плечами:
– Там видно будет… Фантазер ты, Тошка! Но мне это в тебе нравится. Не даешь мыслям закиснуть, погрязнуть в бытовухе. А телефона этого, беспроводного, нам здесь очень не хватает. Узнали бы, когда нас отец отсюда вытащит.
Тошка будто только этого и ждал, тут же стал развивать свои мысли дальше:
– Что, если какая-нибудь там война началась, а мы сидим здесь и не знаем? Ядерные бомбы уже во многих странах есть… Вдруг ядерная кнопка окажется в руках у какого-нибудь правителя с шизоидным синдромом? Думаешь, у власти только здравомыслящие люди стоят?
В политику Витька не вдавался. Но признаться в этом не хотелось.
– Дураков везде хватает, – согласился он. – Так что всякое может быть. Но давай-ка лучше спать, а то страхи до добра не доведут.
Однако сразу заснуть было не суждено. Небо раскалывалось и, разгневанное, готово было обрушиться на эту стертую с лица земли деревню. Гроза еще долго буйствовала над ней, то затихая, то вновь набирая силу. Только человек ко всему привыкает. Через какое-то время ребята уже крепко спали, несмотря на разгул стихии.
Глава четвертая
Утро выдалось ясным и безоблачным. Яркое солнце рассеяло все страхи, тревоги, опасения, которые ночью сжимали душу. День дарил радость и надежду. Витьке так и вспомнились мамины слова о том, что жизнь – она полосатая. И когда настроение у человека портится, когда начинает казаться, что нет выхода из создавшегося тупика, нельзя впадать в отчаяние, важно помнить, что за темной полосой непременно наступит светлая. Таков закон жизни. И, запивая хрустящую на зубах сухую вермишель горячим отваром чаги, Витька дружески подмигнул Тошке, стараясь подбодрить его, освободить от такого неотвязного уныния.
– Сегодня я тебя мясным супом угощу. Не веришь? А то у нас от этих каш на воде скоро ноги затрясутся.
– Где ты мясо-то возьмешь? – недоверчиво взглянул на него Тошка. – На охоту с палкой пойдешь?
– Лягушек наловлю. Я их уже пробовал. У них мясо по вкусу цыплячье напоминает. Едят же их французы, считают за деликатес.
Смуглое Тошкино лицо брезгливо сморщилось. И Витька сразу решил друга с собой не брать. Жалостливый больно. У него на живую тварь рука не поднимется. А то еще возьмет и вообще от супа откажется. Потому вслух сказал:
– Ты здесь оставайся. Хворосту натаскай. Пусть на солнце подсохнет.
Сам направился вдоль берега, вверх по течению, искать лягушек. А по пути стал мысленно рассуждать.
Просто так, ради забавы, убить или причинить боль живому существу, конечно, грех. Но ведь проводят ученые опыты над животными ради спасения человечества от каких-то вирусов и болезней. И здесь высокая цель оправдывает средства. Животное, пусть даже не одно, принесено в жертву спасения миллионов тяжело страдающих от какого-то недуга людей. И разве это не правильно?
Или взять, к примеру, охотника, живущего где-то в глухой тайге. Чтобы прокормить своих детей, ему нужно убить дикого зверя или птицу. Разве дрогнет его рука, если умирают от голода его собственные жена и дети? Учитель биологии приводил пример, как мутанты саранчи, размножившиеся до немыслимой численности, не только съели весь урожай посевов, но и разрушили на своем пути целые поселения людей. Это что? В природе должен соблюдаться определенный баланс, закон равновесия. Нельзя же позволить волкам расплодиться до такой степени, чтобы они сначала съели всех млекопитающих, а потом принялись за домашних животных и людей. Так что жалость – плохой советчик. Нужно разумно взвешивать ситуацию.
Разве можно сравнить Тошкину жизнь с жизнью какой-то лягушки? У Тошки вон какой уровень мышления, а лягушка – только «ква» да «ква». Ну а потомство взять? Сколько детей может быть у Тошки? Два, три, десять… А у лягушки? Как и у рыбы, тысячи икринок, и из каждой может вырасти лягушонок. Так что ж тут сравнивать! Да, законы природы суровые. Борьба за выживаемость. И что об этом говорить?!
После ливня в низине на берегу образовалась заводь, где слышались легкие всплески да кваканье. Это прыгали в воду лягушки. Подойдя к заводи, Витька отметил, что лягушек собралось там довольно много. Из воды, словно кочки на болоте, торчали их головы. Но, как гласит поговорка, «не говори „гоп“, пока не перепрыгнешь». Удалось поймать только пару штук, остальные, как по команде, ушли под воду и затихорились.
Чтобы не травмировать впечатлительного друга, Витька решил выпотрошить лягушек тут же, предусмотрительно выбросив в траву шкуры и лапки. Потом сходил на скальник за диким луком, который приметил еще раньше. Впервые попробовал его на полуострове, куда не раз ездил с отцом за грибами. Тоненькие трубочки лука росли в каменных расщелинах уходящей под воду скалы. Горьковатый вкус их напоминал зимний лук, что рос у них на даче, и даже цвел так же – маленькими синими цветками. Когда вернулся к риге, Тошка уже натаскал целый ворох хвороста. Можно было варить суп с остатками вермишели.
Надо было видеть, с какой напряженной физиономией Тошка ел это варево! Сам же Витька уплетал суп с таким аппетитом, что за ушами пищало. Попив настоя из брусничного листа, легли на нары подремать. Тошка задумчиво молчал.
– О чем ты, Тошка, думаешь-то все? – поинтересовался Витька.
Друг тяжело вздохнул.
– Как здесь, в такой глуши, люди всю жизнь жили не выезжая?
– Легко! – весело хохотнул Витька. – Я бы согласился, ну… не один, конечно. С родителями там, с соседями или друзьями…
– А чем бы занимался? – допытывался Тошка.
– Охотой, рыбалкой, сбором ягод и грибов. Ветряк бы построил, электричеством всех обеспечил. Из бересты бы плел. Знаешь, сколько из нее всего можно сделать?
Тошка повел плечами. Наверное, обмозговывал услышанное. А потом вдруг спросил:
– Витька, а вдруг нас и завтра не смогут забрать отсюда? Что будем делать?
– И такое может быть, – спокойно отреагировал Витька. – После дождя полеты отменят, точняк. Но не боись, отец что-нибудь придумает. Он у меня смекалистый. На произвол судьбы нас с тобой не бросит.
– Так это сколько дней пройдет… – грустно вставил Тошка. – Продукты-то все кончились. Осталась палка колбасы копченой, но она вся в зеленой плесени.
– Не беда! – успокоил его