– Эй! Ты живой там? – услышал я голос Роджера и очнулся.
Где я? А, в контрабасе. Ослепительный свет льётся из эф; я зажмурился. И только через несколько секунд сообразил, что возле меня висит верёвочка на выход.
С меня быстро сняли снаряжение и запустили в карман к Косте. Потом мы долго тряслись в автобусе из аэропорта, и Костя тихонько говорил со мной, чтобы никто не слышал.
«Думаешь, ты один?..»
Кружилась голова и слегка мутило весь день. Я плохо помню даже вечернюю репетицию спектакля в чужом оперном театре. Она прошла как во сне: я сидел в Костином рюкзаке, вместе с палочками, и один раз даже куснул их, вот до чего плохо соображал.
А потом наступил вечер, и мы вышли на улицу все вместе. И я понял, что голова у меня кружится не только от перелёта. В этом городе был особенный запах, везде; я чувствовал его, но не мог понять, что это. И тут одна скрипачка из оркестра сказала:
– Морем пахнет.
И ещё она сказала:
– Пойдёшь с нами ужинать, Костя? У нас есть сыр и помидоры.
Но Костя ответил ей:
– Нет, я пройдусь. И правда, морем пахнет.
И мы пошли. Совсем стемнело, и Костя безбоязненно посадил меня себе на плечо. Я мог бы спросить, куда мы, но чувствовал, что не надо.
Мы шли и молчали. Долго. Шли и шли. Мне даже показалось, что мы заблудились. Но я всё равно не стал ничего спрашивать.
Потом новый запах стал очень сильным; но под ногами всё ещё был асфальт. И впереди, за огнями фонарей – темнота.
А потом Костя облокотился на перила и сказал мне:
– Смотри.
Было очень темно, только несколько огней вдалеке. Сбоку от меня были сложены тяжёлые канаты, один из них обмотан вокруг низкого чёрного чугунного столба. Он называется кнехт, я знаю.
Рядом, сразу за перилами – огромный белый дом, какой-то странный. Я не сразу понял, что это корабль.
В этот дом-корабль снизу тихо плескалась чёрная вода. Вода была и дальше, за кораблём. И ещё дальше, и ещё. Вдалеке видны были огоньки-точки судов, стоящих на рейде.
Я никак не мог подумать про себя это слово, пока Костя не произнёс его вслух.
– Вот твоё море, Тео.
– Большое, – ответил я.
Просто чтобы что-нибудь сказать.
Наверное, я должен чувствовать восторг? Или счастье? Или… Ну, хотя бы какая-то мысль о море должна прийти мне в голову?
Но вместо всего этого я думал: какое же чудо, что среди людей у меня есть друг. Такой друг, который не спал всю ночь и после перелёта и репетиции не пошёл в гостиницу ужинать с симпатичными девушками.
А пошёл со мной.
– Пойдём на берег, – сказал он.
И мы шли вдоль воды, а потом назад: вышли из порта, и мне казалось, что мы уходим. Но потом мы опять вышли к морю.
Тут не было высокого парапета. Бетонные плиты уходили в воду, и волны тихо плескались в них. Потом и плиты кончились, и Костя спустил меня на песок.
– Смотри только, чтобы тебя не унесло водой, – сказал он.
Песок мокрый, лапы сразу увязли. Я взял маленький морской камешек и положил его за щеку.
Потом Костя перенёс меня на большие камни и расстелил там куртку.
– Побудем здесь немного, – сказал он.
– Ты разве не устал? Не хочешь в гостиницу? – спросил я его.
Он помолчал. А потом ответил:
– Думаешь, ты один скучал по морю?
…И вот что я подумал.
Костя больше меня в пятьсот раз. У него нет хвоста, нет таких усов, как у меня, нет лапок. Зато есть огромные ноги и руки. У него нет мягкой серой шёрстки, как у меня; и при этом страшная чёрная шерсть на голове, всегда непричёсанная.
При этом никто из мышей никогда не понимал меня так, как Костя. Человек.
Мы сидели так долго-долго, пока небо не начало светлеть. А потом пошли домой.
– Спасибо, – сказал я Косте.
– Это тебе спасибо. Спасибо за то, что я здесь не один.
Я долго думал, спрашивать его об этом или нет. А потом всё же спросил:
– Скажи, Костя. Ты ведь хотел пойти ужинать с этой девушкой вместе, да? Ведь она сама позвала тебя. Почему ты не пошёл?
– Потому что она позвала меня из вежливости, – ответил он. – У меня отличный слух, и я различаю, когда зовут из вежливости и когда по-настоящему. Из вежливости – ещё хуже. Это во-вторых.
– А во-первых?
– А во-первых, я хотел пойти с тобой.
Чужой театр
На следующий день был назначен спектакль, а после него рано утром – паром.
Паром – такое многоэтажное судно, оно возит людей, автомобили и даже огромные грузовики с декорациями. Уже завтра! Завтра в это же время я буду в открытом море, на огромном пароме величиной с дом!
– Хочешь, не ходи на спектакль, оставайся в гостинице, – предложил мне Костя. – Выспишься.
Нет, что мне делать в гостинице. Я лучше с Костей, это во-первых. И во-вторых, интересно всё же посмотреть чужой театр. Вчера я там был, но не вылезал из рюкзака. И мало что соображал после перелёта внутри контрабаса.
Чужой театр мне не понравился. Сразу. Потому что как только я выскочил из кармана своего друга, тут же увидел мисочки. Две такие прекрасные мисочки в коридоре. Да, с кошачьим кормом и водой.
Они развели котов в театре! С ума сойти.
Ходить пришлось осторожно, оглядываясь. Завтра сбудется моя мечта; не хватало не дожить одного дня и именно сегодня попасться в зубы к совершенно чужому коту!
Какой огромный театр; и совершенно не похож на наш. Чужие запахи, чужие коридоры, какие-то страшные металлические двери – не проскочить.
Мне захотелось поскорее к своим, но они уже начали репетировать перед спектаклем. А быть рядом с Костей в яме невозможно: он только раз ударит в свой барабан, и у меня лопнут барабанные перепонки; да и вообще всё внутри разорвётся. Рядом с ударниками никто в оркестре не любит сидеть, хотя