– А мы знаем, что это значит! – закричала Ирис. – Это Александр Степанович Попов. Ты исписала этими буквами весь проулок.
– Ты что, стырила логотип у «Радио Попова»? – Ниило сунул кулаки в карманы.
– Логотипы ничейные. – Унни впервые, с тех пор как вошла в дом, заговорила. – Это просто буквы, они никому не принадлежат.
– И все равно ты их украла. – Ниило отважно шагнул к Унни. – Могла бы придумать что-нибудь свое.
– Да ничего. – Я подошел к ним. – Унни права, буквы никому не принадлежат.
Унни посмотрела на меня, сердито прищурившись, но, кажется, взгляд у нее стал помягче. Похоже, ей понравилось, что я за нее заступился, хоть она и не показала этого прямо. Все теперь не отрывая глаз смотрели на Унни и ждали, что она скажет.
– А ты Альфред? – спросила она.
– Да. А ты что, слушала «Радио Попова»?
– Слушала. – И Унни вдруг заговорила, точно ее прорвало, забыв свою недоверчивость.
Она рассказала, что нашла в одном из сараев в Одиноком проулке работающее радио и однажды ночью случайно наткнулась на «Радио Попова». После этого она не пропускала ни одной передачи. Раз Унни наконец разговорилась, Астер с Амандой стали задавать ей вопросы. Выяснилось, что Унни сбежала из дома еще летом и поселилась в Одиноком проулке осенью, когда ее прежнее место жительства было обнаружено. Когда Астер спросил, как же она выживала в такой холод, Унни пожала плечами и сказала, что это ерунда. Она просто заранее залезала вечером в спальник и не вылезала из него, пока не взойдет солнце.
Пока Унни говорила, мне в голову пришла еще одна тревожная мысль. Когда Аманда с Астером перестали задавать вопросы, я спросил то, что меня беспокоило:
– Если Унни слушала передачи «Радио Попова», значит, их мог слышать и еще кто-нибудь?
– Вполне вероятно, – отозвалась Аманда. – Возможно, у тебя гораздо больше слушателей, чем ты думаешь.
– Гхм… – Астер покашлял в кулак. – Должен признаться, что я тоже иногда слушал твою программу. С тех пор как ты мне о ней рассказал.
Я потерял дар речи. Казалось, будто земля закачалась у меня под ногами. Я, конечно, иногда задумывался о том, может ли мои выпуски слушать кто-нибудь незнакомый, но потом решил, что это невозможно. Программа же выходит ночью, на такой частоте, что на нее трудно наткнуться случайно. И даже если кто-то по ошибке попал бы на нее, вряд ли стал бы долго слушать. Но, похоже, я был неправ. Похоже, существовали люди, которые знали «Радио Попова» и мой голос, хоть я о них и не подозревал.
Когда я очнулся от своих мыслей, оказалось, что остальные уже сидят за столом, и я присоединился к ним. Я сел на свое место рядом с Астером, которому поставили стул во главе стола. С другой стороны сидели Аманда и Вейкко. Ирис уступила свое место Унни и передвинулась поближе к Астеру. Она гладила уснувшую на столе Мельбу и, сверкая глазами, рассказывала Астеру, что Харламовский принес ей письмо, в точности как сова Букля приносила письма Гарри Поттеру. Услышав свое имя, Харламовский на шкафу взъерошил перышки и слетел на стол за едой. Вейкко не отводил от Харламовского глаз и наконец сказал звонким голосом, что Харламовский похож на птичку, которую он, Вейкко, когда-то видел по телевизору. Ниило и Унни, перегнувшись друг к другу через стол, обсуждали что-то так горячо, что никто не мог уловить тему разговора. Абди весь вечер подкладывал всем добавку и заботился, чтобы каждому досталось то, чего хочется. Сара восторженно попискивала рядом с ним и иногда дотягивалась до вазочки с орехами. Шарлотта сидела ссутулившись, избегая чужих взглядов, но слушала внимательно и время от времени разражалась звонким смехом, почему именно – никто не знал.
Когда съели кашу, Аманда принесла глиняную форму с дымящимся яблочным пирогом. Потом она дважды свистнула Харламовскому, и он принес из кухни пакет с шоколадными шариками, обсыпанными кокосовой стружкой. Астер открыл свой портфель и достал коробку мармелада и шоколадный торт, украшенный ломтиками апельсина. На столе были булочки с корицей, имбирный кекс и, конечно, яблоки разных сортов. Прежде чем мы перешли к сладкому, Аманда налила каждому то, что ему нравилось, и мы подняли бокалы за всех присутствующих.
Ночью Ирис раздала всем слова песни, которую сама написала. Я не очень люблю петь, поэтому, никем не замеченный, ускользнул наверх и поднялся в темную башню. Силуэт радиопередатчика вырисовывался на фоне окна в свете фонарей и отблесках снега. Я сел на скамеечку у окна и посмотрел на ночной сад. И подумал, что сегодня суббота и скоро утро. Поэтому Унни и злилась. Она ждала выпуск «Радио Попова». Я не подготовил на эту ночь никакой программы, я ведь был уверен, что все слушатели в это время будут у нас. Но что, если слушателей действительно больше, чем я думаю? Если кто-то сейчас силится не уснуть, только чтобы дождаться передачи? Я приоткрыл люк, ведущий в башню, и услышал, как Ирис в доме учит остальных петь. И когда пробило три часа ночи, за секунду до того, как снизу раздалась песня, я включил радиопередатчик и направил микрофон вниз, в люк.
Рождественская песнь от «Радио Попова»
Дорогие слушатели, добро пожаловать, с вами рождественский эфир «Радио Попова»! Я Альфред, ведущий этой программы. В этот раз я не буду долго болтать, а предоставлю микрофон группе слушателей. Сегодня ночью они совершили нечто поистине смелое и революционное, то, что потребовало от них преодоления всевозможных препятствий, и вскоре выступят со своим номером программы. Так. Кажется, они уже готовы, так что, дорогие слушатели, в эфире рождественская песнь от «Радио Попова»!
С утра кашеварит команда Попова,
Аманда на месте, варенье готово.