Снова два жалких шлепка.
Я пересек поле и догнал прадедушку Каса. Дальше мы шли вместе. Медленно, потому что прадедушка Кас покачивался из стороны в сторону, хотя ветра почти не было. Перед нами стоял выбор: идти либо по скользкой дороге, либо по ухабистому тротуару с сугробами. Прадедушка Кас выбрал середину дороги. На нем были высокие походные ботинки и брюки, заправленные в носки. На мне кроссовки, в которых я тут же опять замерз.
Мы миновали пекарню, аптеку и небольшой причал, а прямо перед церковью свернули направо.
– Там, чуть подальше, фьорд выходит в море, – показал прадедушка Кас.
Я начинал соображать, как устроена деревня. Она лежала на берегу длинного узкого морского залива. Фьорда. К фьорду примыкали горы, чуть ли не вырастая прямо из воды. Для домов едва хватало места.
– Фьорд кишел сельдью, – сказал прадедушка Кас.
– Что такое «кишел сельдью»? – спросил я.
Прадедушка Кас остановился.
– Ну, селедки было видимо-невидимо.
– Понятно.
Прадедушка Кас заметил, что селедка меня не очень интересует.
– Ты не представляешь, – продолжал он. – Сюда подплывали лодки. Одна лодка за другой, до краев полные сельди. А девушки, какие здесь были девушки-селедочницы! Уж они-то знали толк.
– В чем?
– В том, как ловко отрéзать голову, вытащить внутренности и бросить сельдь в бочку. Они так проворно это проделывали, что мы за ними не поспевали. Наполнив одну бочку, принимались за следующую.
– От бочки селедки никакого проку, – сказал я. – Бочка конфет – это другое дело. Или бочка ванильного мороженого. И повсюду лодки с мороженым. Девушки с мороженым.
– У тебя слишком богатое воображение, – сказал прадедушка Кас. – Осторожнее, фантазии до добра не доводят.
Мы молча побрели дальше. То и дело нам приходилось уступать дорогу встречным автомобилям.
В бассейне я услышал, как прадедушка Кас говорит по-исландски. Он болтал с кассиром. Я почти ничего не разобрал. «Да» и «нет» я понял, и то, что они обсуждали меня, тоже понял, поскольку оба не сводили с меня глаз, а кассир кивал и смеялся.
Денег у меня при себе не было, прадедушка Кас купил мне билет. Затем он отдал кассиру свой кошелек, а я – свой телефон, и кассир положил наши вещи на полку за кассой.
Прадедушка Кас хорошо ориентировался не только в деревне, но и в бассейне, так что я покорно чапал за ним. Вниз по лестнице к обувной стойке, где мы разулись, а потом в раздевалку с деревянными скамейками и крючками на стенах.
Прадедушка Кас сунул шапку в карман куртки, повесил куртку и шарф на крючок и принялся расстегивать брюки.
– Где кабинки для переодевания? – спросил я.
– Кабинок для переодевания нет, – сказал прадедушка Кас.
Брюки прадедушки упали на пол. Он остался в белых мешковатых трусах.
Я выбрал место на другом конце раздевалки, около душевой, и разделся с быстротой молнии. Но не успел я нацепить плавки, как услышал окрик прадедушки Каса:
– Оставь!
Голый, с полотенцем и плавками в руке, он направлялся в душевую.
Я старался на него не смотреть. Когда он прошел мимо, я обвязался полотенцем и поплелся за ним.
В душевой висела табличка: þvoið yður án sundfata.
– Мыться без купальных костюмов, – перевел прадедушка Кас. – Такое здесь правило.
Для ясности рядом висела еще одна табличка – с нарисованным человечком. Все места, которые требовалось мыть особенно тщательно, были выделены красным цветом. Инструкция по мытью! Маме бы понравилось.
Без конца смотреть мимо прадедушки не получалось. Я видел его плечи и заросшую седыми волосами грудь.
Он положил полотенце на полку, а плавки повесил на кнопку включения душа. И принялся намыливаться под струей воды, повернувшись животом к стене, так что мне была видна его спина. Она была сутулая, белая с коричневыми пятнами. Похожими на родинки, только крупнее. Я видел его сморщенные ягодицы и ноги с выступающими венами. Я подумал, что вот-вот он обернется и я увижу самое страшное. Сморщенный пенис. Я по-быстрому положил полотенце на полку и повесил плавки. На стене между душами крепились флаконы с жидким мылом. Я мылся как никогда долго и тщательно, поскольку хотел выйти из душа только после того, как прадедушка Кас наденет плавки.
Я потащился за прадедушкой в бассейн. У края плескалась женщина в белой купальной шапочке. Прадедушка Кас направился прямиком к стеклянной двери на улицу. Там, на морозе, дымилось джакузи. Обогнав прадедушку Каса, я без лишних слов туда нырнул. Прадедушка Кас с трудом шагнул через край. Он не торопился. Сперва одна нога, потом передышка, затем вторая нога. Глубоко вздохнув, он погрузился в воду.
В джакузи он выглядел еще старше. Бледная кожа с коричневыми пятнами, тонкая дряблая шея и помятая голова с двумя огромными ушами.
Я знал, что не должен много болтать, но не в силах был сдержаться.
– Ты правда вот-вот отдашь концы? – выпалил я.
– Отдам концы? – переспросил прадедушка Кас. – Мне далеко за девяносто – неудивительно, что я вот-вот отдам концы.
Он провел рукой по поверхности воды.
– Поэтому вы и приехали. Так ведь?
– Мама и бабушка, – сказал я.
– А ты? А твоя сестра? Вам разве не надо быть в школе? Неужели вас так просто отпустили?
– Нет, – сказал я. – Не так просто.
Было начало ноября, и мама отпросила нас из школы. По неотложным семейным обстоятельствам. Линда сказала, что нас оштрафуют, ведь уезжать в разгар учебного года по неотложным семейным обстоятельствам не разрешается. Я ее поддержал. Но мама утверждала, что всё в порядке. Она получила разрешение от дирекции школы и договорилась с нашим отцом поменяться выходными. Мы с Линдой через выходные жили у папы, а остальное время с мамой, но они так часто менялись выходными, что мы иногда не знали, с кем нам предстоит их провести.
Бабушка устроила всё остальное: перелет, гостиницу в Рейкьявике и переезд в деревню.
– По неотложным семейным обстоятельствам, – произнес я вслух и прикусил язык. Я уже и так наболтал лишнего.
Снова повалил снег, и мы поглубже скользнули в воду. Прадедушка Кас попросил меня нажать синюю кнопку. Вода начала булькать и шуметь. Снежинки кололи и обжигали холодом лицо, зато всё тело окутывало пузырящееся тепло.
Немного погодя мне стало невыносимо жарко, а прадедушка Кас принялся всё чаще вздыхать. Мы вернулись в раздевалку. Я оделся в углу возле душевой.
– Или ты хотел еще поплавать? – спросил прадедушка Кас.
– Нет. – Я решил, что женщина в белой купальной шапочке – так себе компания.
Получив