– Но это школа, – напомнила мама, – не монастырь.
Я не был настроен выслушивать длинные объяснения.
Впервые в жизни я пожалел, что не был католиком. И всё из-за школы Святого Франциска и Торбена. Но на дворе май месяц. Впереди целое лето. Может, еще удастся что-нибудь с этим сделать?
Интересно, а сколько лет Иоханне? Если мы ровесники, то она тоже пойдет в новую школу. Надеюсь, она не католичка и у нее большой выбор. Что если мы с ней окажемся в одной школе? В одном классе?
Я спросил Катинку, сколько лет Иоханне. Может, они говорили и об этом? Мы лежали на одеяле. Обычный понедельник, даже солнечный.
– Жжё нё сё па, – ответила Катинка и посмотрела на свои ногти.
Только сейчас я заметил, что она покрасила их в бледно-розовый цвет.
– Что, что?
– Жё нё сё па, – повторила Катинка. – Это французский, как ты уже, наверное, догадался. И это означает, что я не знаю.
– Ах вот как…
– Ну… диз… – предположила Катинка, немного подумав. – Или нёфф… А может, и оон.
– Что?
– Думаю, ей лет десять. Или на год меньше… или больше.
– Десять с половиной, – вдруг сказал Робби, не открывая глаз.
Мы думали, он спит, а он, оказывается, всё это время ловил каждое наше слово.
– Откуда ты знаешь? – спросил я.
– Я слышал.
– Где?
– Возле киоска.
Я хотел знать больше, но Робби и так сказал слишком много. Больше ничего из него вытянуть не удалось.
– Значит, десять с половиной.
Ровно столько, сколько мне. Я был счастлив!
– Только не воображай особенно, – предупредила Катинка.
– Я и не воображаю, – ответил я. Иногда Катинка меня раздражала, потому что всегда знала всё лучше меня. – Это ты воображаешь из себя… женщину или что-то вроде того. А ты всего лишь маленькая девчонка.
Катинка серьезно посмотрела на меня и кивнула.
Я хотел сказать еще что-нибудь обидное, например, про ее французский. Но в этот момент кое-что произошло.
18
С Моржом, папой Иоханны. И с тремя большими мальчиками, лет по тринадцать-четырнадцать.
Морж стоял с ними возле бассейна. Он злился, это было видно. И слышно.
Морж на чем свет стоит ругал мальчиков за то, что они прыгнули в бассейн с бортика. Это было запрещено, везде висели таблички. Тем не менее, мальчики это сделали.
– Вы что, читать не умеете? – кричал Морж.
Мальчики смотрели на него. Один улыбнулся – блеснули крупные, белые зубы.
Это еще больше разозлило Моржа. Он пригрозил, что выгонит мальчиков и никогда больше не подпустит к бассейну, потому что они нарушают правила.
– Вы не в Африке! – распалялся он. – Ведите себя прилично!
Но один из мальчиков продолжал улыбаться. Я боялся Моржа, а этот мальчик нет. Ему это казалось забавным. Он вытащил из рюкзака небольшой футбольный мяч и подбросил в воздух.
– Эй, ты… – рявкнул на него Морж.
Тут подошла женщина – та самая «бабушка» в оранжевом купальнике, которая прыгала с вышки. И что-то сказала Моржу. Мы не слышали, что именно, но это его как будто успокоило.
А мальчишки побежали играть на футбольное поле.
19
Сам не знаю, как так получилось, но спустя несколько дней эти трое сидели на нашем одеяле и ели картошку фри. Может, это Катинка их пригласила. Или я, уже не и не вспомню.
Так или иначе, они теперь были в нашей компании. Даже пытались общаться, но знали по-немецки только пару слов – «спасибо» и «меня зовут», не более того. Английского они тоже не знали. Как и я, впрочем. Но когда мальчики заговорили друг с другом, Катинка сразу оживилась.
– Парле франсе? – воскликнула она.
– Вуи, вуи, – рассмеялись мальчики.
Катинка разволновалась, достала из сумки самоучитель и пролистала. Думаю, она впервые беседовала по-французски с живыми людьми. С теми, кто действительно умел это делать, я имею в виду.
Позже она объяснила мне, что мальчики приехали из Мали.
– Мали? – переспросил я. – Где это? Я думал, они из Африки.
– В общем, так оно и есть, – ответила Катинка. – Мали – другое название Африки.
Я, конечно, не был в этом уверен.
Робби за всё время не проронил ни слова. Только пялился на белые зубы и смуглую кожу мальчиков. Иногда застенчиво улыбался. Ну а они улыбались в ответ.
Мальчики доели картофель фри и уже встали, чтобы идти. Но Катинка хотела продолжать разговор. При том, конечно, что никакого разговора не завязалось, они просто обменялись парой слов, не более того. Но я никогда не видел Катинку такой воодушевленной.
– Пари… – сказала она. – Трэ бьен…
Это должно было означать, что ей нравится Париж. Где Катинка, к слову сказать, никогда не была.
Мальчики дружно закивали.
– Шэмм крэпп, – добавила Катинка.
Мальчики смеялись. Мы их совершенно не интересовали. Они хотели играть в футбол и общаться с взрослыми девочками в бассейне под вышкой.
– Вулее ву эн гласс? – крикнула Катинка им вслед.
Я спросил, что это значит.
– Не хотят ли они мороженого, – ответила Катинка и даже как будто разозлилась.
– Но ведь у нас нет денег, – напомнил я.
– Мне всё равно. – Катинка снова повалилась на одеяло. – И закрой рот, пожалуйста.
20
Дома я спросил маму, где находится Мали. Мама ответила, что в Африке. Даже достала атлас и показала, где именно.
– Вот видишь, – повернулся я к Катинке. – Мали – это страна в Африке.
– И что?
– А ты говорила, что Мали и есть Африка.
Но, вместо того, чтобы признать ошибку, Катинка принялась подпрыгивать на диване. При этом считала по-французски от десяти до нуля, будто при запуске ракеты.
Катинка – моя сестра. Но иногда мне хочется вылить на нее полный таз холодной воды, несмотря на ее возраст. Хотя, в общем и целом, она ничего, милая девочка.
В тот вечер папа получил мейл от своего брата, нашего дяди. Мы ни разу его в глаза не видели, потому что дядя Карл жил в Америке.
– Вот так сюрприз! – воскликнул папа. – Ваш дядя Карл приезжает в гости. Уже на следующей неделе!
Папа радовался. Мама радовалась. Мы – нет. Мы ведь даже не знали, кто это.
Неделю спустя мы приехали в аэропорт встречать дядю. На улице светило солнце. Солнце! А мы вынуждены были торчать в толпе посреди зала. «Ну что ж, – думали мы. – Другого дяди у нас нет. Как и тети. Так что посмотрим…»
И вот появился он. С двумя огромными серебристыми