— Сумасшествие, — сказал он. — Вы присоединитесь к остальным на дне песков.
— С высокой долей вероятности, — согласился Сент-Ив, — если вы откажетесь нам помочь.
— Вам нужна персона покруче Фреда Мертона, — хмыкнул старик.
— Допустим, — ответил Сент-Ив, — но из всех живущих на земле людей нам нужен Фред Мертон. Остальное мы доверим Провидению.
Лоцман задумался, глядя в окно, где ветер трепал морской овес, а низкая луна сияла в небе.
— Вы, как я понимаю, капитан? — спросил он Сент-Ива, который кивнул в знак согласия. — А вы, — он повернулся ко мне, — вы пойдете в команде?
Вопрос сбил меня с толку. Страх, всё еще сидевший в моем рассудке после нашего предыдущего увеселительного путешествия, показал мне свой жуткий лик. Еще миг промедления, и этот лик стал бы моим собственным. Но, если подумать, Финн еще подросток, да Сент-Ив и не возьмет его с собой при этих обстоятельствах. Рука Хасбро всё еще висела на перевязи… Я кивнул так искренне, как смог.
Старик резко встал с табурета, взглянул на карманные часы и кивнул на дверь. И мы вышли вслед за ним во двор, на ветер, пронзительно холодный после уюта дома. Финн привел лошадей и, забравшись на козлы, схватил вожжи; лицо его светилось отвагой мне на зависть. Мы сдернули брезент и убедились, что всё в полном порядке: и подводный аппарат, и кран-балка, и такелаж, бегущий сквозь лебедку с тяжелым рычагом. Она была двойного действия и позволяла по отдельности поднимать и опускать и камеру для погружений, и крюк захвата. Если мы отыщем ящик, нам будет достаточно надежно захватить его и оттащить в сторону, а затем положиться на мощь лебедки.
— Мы окажемся на песках при малой воде, — говорил нам Фред. — Работать придется споро, потому что прилив вскоре обрушится на нас, словно страшная месть. Как я скажу паковаться, делайте это сразу, просто мигом. Промедли — и ты утопленник. Ну, слышите меня? — он по очереди оглядел каждого из нас, словно хотел по нашим лицам убедиться, что мы подчинились команде.
Я ответил: «Так точно!» и энергично кивнул в знак согласия, что стать утопленником не входит в мои намерения.
Мы немедленно отправились в путь; дядя Фред и Хасбро ехали впереди в индийской двуколке-багги, а все остальные — в фургоне, которым правил Финн. Дорога вдоль края песков была достаточно ровной и наезженной до самого Хамфри-Хед — маленького изогнутого полуострова в той части залива, где он больше всего вдавался в сушу. Этот скалистый «палец» порос травой и скрюченными деревьями, так что укрыться от ветра и от чужих глаз, которые могли видеть нас с любой точки залива, нам было негде. Впрочем, у нас не было и времени волноваться из-за возможного присутствия соглядатаев.
Море еще отступало и, отходя, открывало удивительно глубокие узкие овраги и широкие песчаные отмели; вода исчезала с удивительной быстротой. Под мерцающей луной появлялись, а затем за минуту-другую уходили в песок мелкие пруды и речки. Именно пески вызывали у нас наибольшее беспокойство — они могли быть как твердыми, так и плывунами, и разница была заметна только опытному глазу песчаного лоцмана.
Мы оставили двуколку привязанной у кучи плавника, находившейся чуть выше линии максимального прилива, и рискнули отправиться прямо по обнажившемуся дну залива в фургоне. Финн по-прежнему правил, Хасбро сидел рядом с ним, а дядя Фред с картой Кракена в руке вышагивал впереди, шестом проверяя песок для наибольшей уверенности. Вы спросите, где был я? О, я сидел в камере для погружений рядом с Сент-Ивом. Думаю, вы догадываетесь, что находиться в этом замкнутом пространстве, особенно вспоминая то, как раз уже побывал там, у меня не было ни малейшего желания, но моя природная нерешительность или то, что у меня вместо храбрости, мешали мне признаться в этом. Люк был открыт, и я благодарил судьбу за возможность вдыхать чистый ночной воздух.
ГЛАВА 6
ПОДВОДНОЕ КЛАДБИЩЕ
Мы проделали четверть мили или около того по пескам, когда Фред снова остановился посмотреть карту.
Кракен обозначил место, где затонуло устройство, нарисовав дерево над Силвердэйлом, сожженное молнией, и дом с каминной трубой — пониже дерева в сторону северо-запада. Фред пошел по линии между деревом и трубой, пока не оказался посередине между двумя другими ориентирами: острой как шпиль вершины высокой скалы на Хамфри-Хед и каменной башни на холме в сторону Флокбурга. Он дал знак фургону ехать вперед и остановил его в нескольких футах от края того, что оказалось широкой полосой зыбучего песка.
— Мы совсем рядом с тем, что мы называем Прудом Плейсера, — сказал нам Фред. — Вечно жидкий, никогда не твердеет. Человек по фамилии Плейсер и его невеста ушли в него на повозке с четверкой и со всеми пожитками, потому что слишком торопились и не побеспокоились нанять лоцмана, а поручили кучеру выбирать дорогу. Дурак этот и выбрал, но не ту, что им была нужна. Если ваш парень целился на противоположный берег Хамфри-Хед, тогда… — лоцман покачал головой. — Одному богу известно, что вы найдете там, внизу, потому что никто и никогда из ступивших в Пруд Плейсера не возвращался обратно.
Теперь я начал понимать со всей очевидностью, в чем состоит наша задача, хотя, конечно, мне приходило в голову, что на этот раз мы будем погружаться не в воду, а в котел холодной каши, так сказать. Право же, мне хотелось признаться Сент-Иву, что я предпочел бы удирать от дикарей с томагавками, чем вслепую нырять в омут зыбучего песка, но я сидел молча, стараясь сосредоточиться на том, что творится снаружи, и разглядывая крюк-захват, болтающийся в тисках пугающих клешней лебедки. Разум мой бесполезно спорил с самим собой — что разумнее: признать свою трусость и остаться наверху или, побоявшись сделать это, погрузиться в трясину, рискуя просто сойти с ума. «В этих водах люк не открыть», — коварно сказал я себе. Я представил себе Билла Кракена, поспешно набрасывающего карту при свете луны, закупоривающего бутылку и откидывающего ее на твердую почву, и понадеялся, что перед тем, как бутылка стала стеклянным почтовым ящиком, из нее было что выпить.
Времени на пустые страхи терять было нельзя. Фред глянул на карманные часы, крикнул: «Тридцать минут по часам!», и Сент-Ив плотно закрыл люк над нашими головами. Кран поднял наш аппарат — было видно, как Хасбро одной рукой поворачивал рычаг лебедки, словно опускал якорь, а старый лоцман удерживал лошадей, — и он повис над Прудом Плейснера. Отзвуки голосов наших помощников и скрип механизмов словно отдалялись, по мере того как мы погружались в зыбучий песок; я вцепился в металлический край полукруглой скамейки, словно в край бездны.
— Но ведь прилив не вернется точно через тридцать минут, — заметил я с некоторым волнением.
— Нет, сэр! — ухмыльнулся профессор. — Но мы решили установить некий абсолютный предел. За тридцать минут мы либо потерпим неудачу, либо преуспеем. Если преуспеем, вытащим ящик краном. Если потерпим неудачу, вытащат нас.
— Отлично, — сказал я. — Прекрасно.
Мне и на самом деле это нравилось. «Тридцать минут», — сказал я себе. Подумаешь, полчаса…
Мириады звуков работающего аппарата окружили нас, как только мы начали спуск. Сент-Ив сидел молча — весь внимание к своему делу, ни единой морщинки отвлечения на лбу. А я уже был весь в холодном поту и, стараясь справиться с дыханием, усилием воли представлял, что нахожусь в более приятных воображаемых местах. Ах, если бы мой ум мог самостоятельно удерживать эти видения!
Теперь за иллюминаторами не было ничего, кроме бурой рыхлой тьмы, стены взбаламученного песка, подсвеченного наружными лампами. Наши цистерны были полны балласта, ускорявшего спуск, но даже так мы скользили вниз очень медленно; песок клубился вокруг нас, чуть встревоженный нашим движением, а вверху, над нашими головами, виднелся просвет чистой воды.
— Два фатома [44], — сказал Сент-Ив. А затем, спустя минуту: — Три.