Его добрый конь да й богатырскии
Не в пример лучше он выпоен да й выкормлен
У его ли паробка любимого.
Говорит тут старый казак Илья Муромец:
«Ай же верный мой слуга ты неизменныи!
Я люблю тебя за то и жалую,
Что кормил, поил ты моего добра коня».
Он берёт коня за поводы й шелковые,
Выводил коня да й на широкий двор,
Становил коня он посреди двора,
Стал добра коня молодец заседлывать,
Он заседлывал коня да й закольчуживал,
Садился молоде´ц да й на добра коня,
Да й поехал молодец и с широка двора,
С широка двора в раздольице чисто´ полё,
Подъезжал ко рать-силы великоей.
Он вскочил на гору й на высокую,
Посмотрел на все четыре на сторонушки,
Он не мог на´смотреть конца й краю´ силы´ татарскоей.
А скрозь пару-то ведь лошадиного,
Да скрозь того пару человечьего
Да й не может пропекать да й красно солнышко;
Ото ржания да й лошадиного,
А от покриков да й человеческих
Ужахается сердечко й молодецкое.
А тут старый казак Илья Муромец
Он спускался с той горы высокоей,
Он тут ехал по раздольицу й чисту полю
А об этую рать-силу великую.
А скочил на эту гору на высокую,
Посмотрел на все четыре на сторонушки, —
Он не смог насмотреть конца й краю´ силы´ татарскоей:
От того ли пару лошадиного,
Скрозь того пару человечьего
Не может пропекать да й красно солнышко;
Ото ржания да й лошадиного,
А от покриков да й человеческих
Ужахается сердечко й молодецкое.
Старый казак Илья Муромец
Он спускался с той горы высокоей,
Он тут ехал по раздольицу й чисту полю,
А об этую о рать-силу великую.
Да й скочил на гору й на высокую,
Посмотрел на все четыре й на сторонушки,
Посмотрел он в восточную сторонушку, —
А во той восточноей сторонушки,
Во славноем во раздольице чистом поли
Стоят добры кони богатырские
У того ль они да й у бела шатра,
Оны зоблют пшеницу белоярову.
Так тут старый казак да Илья Муромец
Он спускался с той горы высокоей,
А поехал в восточную сторонушку
Ко тому он да й ко белу шатру.
Приезжал молодец тут ко белу шатру,
Становил коня он богатырского,
Выходил на матушку й сыру землю,
Принакинул ко´ню й поводы шелковые,
Он спустил коня к поло´тну белому,
Его й добрый конь да й богатырскии
Смелой грудью шёл к полотну белому,
А все добрые кони расскочилися.
Говорит старый казак тут Илья Муромец:
«А ведь верно есть еще й во белом шатри,
А мне-то есть еще Божья´ помочь».
Тут старый казак Илья Муромец
Заходил тут он да й во белой шатер,
А во том во славном во белом шатри
А его крестовый ещё й батюшка,
А Сампсон-то и есть да и Самойлович
Со своей дружинушкой хороброей
Он садится хлеба-соли кушати.
Говорит Самсон да й таковы слова:
«Ай же крестничек да ты любимый мой,
Старый казак да Илья Муромец!
А садись-ка с намы за единый стол,
А поешь-ка ествушки сахарнеей,
Ты попей-ка питьвицов медвяныих».
А тут старый казак да Илья Муромец
А садился молодец тут за единый стол,
Да й поел он ествушек сахарниих,
Да й попил он питьвицов медвяныих.
Тут удалые дуродни добры молодцы
А ложатся спать да й во белом шатри.
Говорит Илья тут таковы слова:
«Ай же ты крестовый ты мой батюшка,
А Сампсон же ты да и Самойлович,
А вы вся дружинушка хоробрая!
Вы й седлайте-тка ко´ней богатырскиих,
Да й поедемте в раздольице в чисто поле,
Постоимте за веру й за отечество,
Сохранимте мы да й стольний Киев-град,
Сохранимте мы да й церквы Божие,
Сберегёмте мы князя й Владимира».
Говорит тут Самсон ещё й Самойлович:
«Ай же ты любимыи мой крестничек,
Старый казак да Илья Муромец!
А не будем мы коней седлать,
Не поедем в раздольице й чисто полё,
В поле биться, больно й раниться,
А на тыи на удары й на тяжёлые,
А на тыи ль побоища на смёртные.
Много есть у князя й у Владимира,
Много есть господ да й бояринов,
Он их кормит, пои´т, да он их жалуёт.
Ничего ведь мы от князя й не предвидели».
Так тут старый казак да Илья Муромец
Он ведь бьёт челом ещё й на дру´гой раз,
Говорит тут молодец он таковы слова:
«Ай же ты крестовый ты мой батюшка,
А Сампсон же ты да и Самойлович,
А вы вся дружинушка хоробрая!
Вы седлайте-тка коней богатырскиих,
Да й поедемте в раздольице в чисто поле,
Постоимте за веру й за отечество,
Сохранимте мы да й стольний Киев-град,
Сохранимте мы да й церквы Божие,
Сберегёмте мы князя й Владимира».
Говорит тут Самсон ещё й Самойлович:
«Ай же ты любимыи мой крестничек,
Старый казак да Илья Муромец!
А не будем мы коней седлать,
Не поедем в раздольице й в чисто полё,
В поле биться, больно й раниться,
А на тыи на удары й на тяжёлые,
А на тыи ль побоища на смёртные.
Много есть у князя й у Владимира,
Много есть господ да и бояринов,
Он их кормит, поит да и жалуёт.
Ничего ведь мы от князя й не предвидели».
Старый казак да Илья Муромец
А он бьёт челом ещё й по третий раз,
Говорит молодец да й таковы слова:
«Ай же ты крестовый мой батюшка,
А Самсон же ты да и Самойлович!
А седлай-тка коней богатырских,
Мы поедемте в раздольице чисто полё,
Постоимте за