российское гражданство,
дающее законный вид
на жительство и пьянство,
на лень и воровство, и ложь,
на кандалы и плети,
на золотую молодежь,
на почитанье жирных рож,
на неродящуюся рожь,
на рабство десяти столетий,
и нет другой страны на свете,
где был бы ты в таком ответе
за всё, чем дышишь и живешь.
«Нет, смерть, она, конечно, не итог…»
Нет, смерть, она, конечно, не итог
И даже не последняя прямая:
По смерти – жизнь, за жизнью – жизнь иная.
А где конец? – не знает даже Бог.
Но смысла тоже нет: мотаем срок,
За что про что, не ведая, не зная, —
И вертухай, на вышечке зевая,
Преподает нам правильный урок.
Я не готов с дистанции сойти —
Бегу, бегу по гаревой дорожке,
И зодиака огненные плошки
Обозначают стадии пути.
Со мной – Христос, и не созрела жатва.
Прости меня, великий Бодхисатва.
««Вот живу я на земле, не трушу…»
«Вот живу я на земле, не трушу, —
а земля-то стоит на воде! —
и не знаю, создатель сушу
как устроил, когда и где,
и высокий устроил купол,
и украсил его звездой —
только кто же тот купол щупал,
кто же той умывался водой?»
Мы живем посреди деревни,
а деревни в помине нет,
только в купах деревьев древний
на закате мерцает свет,
только утром слышны из туману
голоса и коровий мык.
Неужели и я понимать перестану
наших мертвых живой язык.
«О, Брихаспати, птица Речи, Птица…»
О, Брихаспати, птица Речи, Птица,
Тебя я плотью собственной кормил,
Когда над Нижним миром воспарил
И Верхний озаряла мне зарница.
Я был и там. Но мне, как прежде, мил
Срединный мир – та зыбкая граница,
Где тварь меж тьмой и светом безъязыца
И человек себя провозгласил
(Неважно кем, Творцом или Владыкой).
Здесь я, наследник речи полудикой,
Тебя, о Брихаспати, полюбил…
И вот, в срединный мир явилось Слово —
Всему Причина и всему Основа…
Но и тебя я тоже не забыл.
«Повадка волчья…»
Поэту В. И. Матюхину
Повадка волчья,
волчий взгляд
и волчья хватка,
высоки скулы,
и на лоб
свисает прядка;
увидишь – скажешь:
этот зверь
прожил не гладко
и жизни отдает себя
весь, без остатка.
Он сам, один —
как крестный ход,
и путь свой крестный
он проложил
сквозь этот мир
в мир неизвестный,
и понял то,
что может знать
лишь бессловесный,
а нам читает перевод
живой и честный.
Когда придет
его черёд
предстать пред Богом,
стоять он будет
перед Ним
немного боком
и выслушает приговор,
как вор в законе,
но жить не будет никогда
овцой в загоне,
всегда он будет человек.
Так зэк на зоне
всегда свободней,
чем в тюрьме или вагоне.
«Скончался Кутя – мир душе собачьей…»
Скончался Кутя – мир душе собачьей!
Среди корней спиреи и берез
Я закопал его – без лишних слез:
Он был всегда с добычей и удачей.
Красивый пёс и вовсе не кусачий,
Он красоту свою, как службу, нёс,
Вальяжно дачу обходя за дачей,
И все подачки забирал взасос.
Да водворится он в созвездье Пса,
Да будут там деревня и леса,
Да будет им облизан и облаян
Его любимый пьяненький хозяин,
Что был красив, и горд, и неприкаян
И уж давно вознёсся в небеса.
Второй круг. Июль – август 2008 г
О. А. Смирницкой
Перевод всему основа.
Переводим как-нибудь
Либо смыслы, либо слово,
По пути теряя суть:
Как сказал Господь – сурово
Или ласково? – то слово,
Что в начале было: «Будь!»
Иль безличное начало,
Разделяя земь и твердь,
Со значением молчало —
То молчанье означало:
«Будет жизнь и будет смерть».
Переводим, переводим,
Для всего слова находим:
«Дух витал над бездной вод
Властно-ласково-сурово,
И всему основа – Слово».
Переводу же основа —
Внесловесный перевод,
Перевод как переход.
«Чего мы ждали от простого люда…»
Чего мы ждали от простого люда,
Какого чуда? Для простых людей
Нет, кроме чуда, мыслимых идей.
В них тлеет только вера. Из-под спуда
Раздует угли вор и лиходей
Во имя блага (и во имя блуда),
И вот – набат, пожар невесть откуда,
Грабёж и казнь неправедных судей.
Народ безгрешен и бессмертно прост,
Народ по жизни – жито и погост,
Он прав всегда – как почва и вода.
Одна душа, как птица-Алконост,
Взлетает ввысь, раскинув звёздный хвост,
Но правой не бывает никогда.
Переводы
