Накануне начала расследовательской деятельности Эрик спросил:
– У нас с тобой все закончилось?
– Что-что? – машинально проронила Эльза и подцепила вилкой кругляшок салями.
– Я имею в виду отношения мужчины и женщины, – пояснил Эрик.
Эльза накрутила на вилку проводок спагетти.
– Тебя что-то не устраивает?
– Многое. У нас нет ничего: ни близости, ни планов, ни совместных интересов. – Эрик открыл банку пива. – Да и видимся мы два часа в день.
– Ты сам за мной увязался, – продолжала ужинать Эльза. – Выхаживал, терпел, дрожал. Жди и снова терпи. Я – твоя. Этого достаточно. Потянешь на себя одеяло, у нас ничего не получится.
– Пока что ты спишь в спальном мешке, – огрызнулся Эрик.
– Я – женщина. Мне можно. – Эльза встала из-за стола и коварно ухмыльнулась: – Научись согревать душу ангела и тело ягненка.
9
В «Кебаб Кинг» Эрик захаживал регулярно. Три раза в неделю после занятий он баловался фастфудом. В палатке, на остановке около университета, его встречали улыбкой. Сухроб умело готовил панини и шаверму в лаваше. Для постоянных клиентов действовала спеццена.
К Сухробу Эрик наведался по делу. Он заказал гамбургер и американо с молоком. Проголодавшись, Эрик вцепился в булку и котлету (за едой лучше думается) и, похвалив горячий напиток, сказал:
– Нужна твоя помощь. Ты знаешь земляка с Багратиона?
– Щерзота? – спросил Сухроб и ловко извлек из-под кофейной струи бумажный стаканчик. – Конечно, знаю. Я сам полгода работал на той точке.
Пока Эрик смаковал бутерброд, Сухроб беседовал по громкой связи с Щерзотом. Тот был занят обслуживанием шумной стайки подростков, но товарища выслушал.
Через полчаса, спрятав «Тигуан» во дворе, Эрик пулей влетел в «Кебаб Кинг», расположенный в остановочном комплексе напротив «Янтарной леди». Вход в салон прекрасно просматривался из кафе.
Эрик представился и украдкой глянул в окно. Сквозь зазывные рекламные нашлепки – наращивание ресниц, окрашивание бровей, перманентный макияж, депиляция и шугаринг, маникюр, педикюр – виднелся смутный силуэт женщины, усаженной в кресло. Над ее головой тускло блестели ножницы и суетилась расческа.
– Вот эта девушка работает в парикмахерской. – Эрик открыл на смартфоне фото смеющейся Эльзы и кивнул в сторону «Янтарной леди». – Можешь меня информировать, во сколько она заканчивает работу?
– Что, неверная? – мрачно улыбнулся Щерзот, который производил впечатление унылого человека, зажатого собственными проблемами.
– Не знаю пока, – смущенно ответил Эрик. – Доказательств нет никаких. Хочу разобраться, что происходит.
– Заглядывает ко мне твоя жена. – Щерзот налил Эрику чая, придвинул сахар, отрезал дольку лимона. – Берет маффины, слойки с курагой, колу. Заходит с подругой. Смотри, вдруг сейчас заявится, – лукаво предостерег Щерзот сыщика. – Сладкое любит твоя женщина.
Эрик снова исподлобья взглянул на заляпанную наклейками витрину. Ножницы все так же метались над мок рой приглаженной головой.
– Расстрою тебя немного. – Щерзот мастерил шаверму. – Вечерами подкатывает за ней машина. Кажется, «Поло». Синий. Номер не помню. Такси не такси – не знаю. Уезжает она вместе с подругой.
– Мне бы номер машинки, – сбивчиво попросил Эрик. – Запишешь?
– Скину, – кивнул Щерзот и вручил мужчине шаверму. – Я свою женщину полгода не видел. Деньги домой отправляю – ей и детям, – а как там они живут, понятия не имею.
Брат за бабой присматривает. За красивыми контроль нужен.
– Сколько я должен? – потянулся за бумажником Эрик.
Щерзот отмахнулся:
– Потом разберемся.
Он записал телефон Эрика и взял тридцать рублей за чай с лимоном.
Номер «Поло» Щерзот установил спустя три дня после знакомства с Эриком. На четком видео Эльза и Алиса сели в «фольксваген» в девятом часу вечера. Эльза открыла переднюю дверь, Алиса, поправив космы осветленных волос, юркнула на заднее сиденье. Вдогонку разоблачительным кадрам Щерзот отправил фото жены и детей – двух забавных мальчуганов, по всей видимости, близнецов лет пяти-шести. Под снимком он написал: «Моя семья. Люблю. Скучаю».
Кроме того, по информации, полученной из кафе, детектив-любитель узнал, что в ожидании «Поло» Эльза заходила в «Кебаб» за маффинами и чаем. Алиса была с ней.
Придя домой, Эрик вогнал себя в состояние животного бешенства. Он метался по квартире, представляя мерзкие сцены супружеской измены; в ванной перерыл корзину с грязной одеждой, но ничего подозрительного в скомканном белье Эльзы, благоухавшем табачным дымом и знакомым душком салона, не выявил. Эрик обшарил полки в серванте, распотрошил стопку глянцевых журналов, ожидая, что из бумажного тайника вылетят кое-какие улики; он запустил руки в карманы Эльзиных джинсов и кофт, проверил карманы пальто, проник за дырявую подкладку пуховика; наконец, перетряс ее чемодан и, не найдя компромата, осел в бессилии на пол. Он лежал на ковре, прикрыв лицо потными руками, и все вокруг казалось ему диким и враждебным: убогая квартирка, узкие кроны тополей за окном, фрагмент еще светлого неба; и сам себе он казался немощным и жалким, по любви вступившим в неравную битву с подлой девицей.
Постепенно Эрик пришел в себя. Он убрался. Состряпал ужин. Может, все не так плохо, омыло его хилой надеждой, и он зря паникует. У женщин должны быть секреты, бабские дела, в конце концов. С мужчиной Щерзот Эльзу не застукал. Только кто в таком случае сидел за рулем автомобиля?
Разгадка похождений Эльзы крылась в ее телефоне. С ним она не расставалась даже во сне, держала под подушкой.
В двенадцатом часу ночи Эльза явилась домой. Так поздно она не возвращалась еще никогда.
– Устала? – спросил Эрик, подивившись собственному спокойствию.
Он разогрел ужин в микроволновке, заварил фруктового чая.
– Не то слово, – крикнула Эльза из ванной. – Хочу есть и спать.
В кухне она предстала перед мужем в розовом атласном халате. Джинсы и кофту кинула в бельевую корзину.
– Сегодня было двенадцать клиентов. – Эльза села за омлет и сэндвич с беконом. – Но ничего, скоро все наладится. Берем еще одну маникюршу, и Настя, похоже, выздоравливает.
– Отличная новость, – подыграл жене Эрик. – Тебе давно пора отдохнуть, выспаться.
Эльза кивнула. Ела она всегда быстро, не вникая в тонкости изысканных блюд. Могла растянуть удовольствие только за мамиными мантами. За чаем сказала:
– В Ганновере расслаблюсь. Интересная будет поездка. А теперь – спать.
В комнате Эльза сбросила халат и достала из шкафа безрукавку от пижамы, подаренной на свадьбу Инессой Самуэльевной. Телефон запихнула под подушку.
Эрик приблизился к жене, стоявшей за высоким каучуковым фикусом. Он все еще искал улики. На сей раз на ее теле.
– Эй, сюда нельзя, – игриво хихикнула Эльза, выключила настольную лампу и прыгнула под одеяло.