На небе скрипели и гоготали гуси. Они пролетали над старухиной деревней не первый день, иногда садились под вечер за рекой, с тем чтобы поутру захлопать крыльями, зашуметь и всей стаей взмыть в небо – синее с плывущими облаками или затянутое пеленой, – и, поднявшись высоко над землей, превратиться в тонкий, едва различимый крикливый клин.
– Давеча один гусь отстал. Ой как он кричал! Пустое небо, один летел. Где теперь? Боюсь, не долетит, ох, сгинет.
В траве сделалось уже несколько дырок, прежде чем она услыхала:
– Ну здравствуй, Евдокия Николаевна!
Старуха подняла голову: мужик незнакомый, а с ним еще один и девка здоровенная, толстая.
– А ты кто такой?
– Ну, начальство деревенское не узнаешь?
– А как мне его узнать, к вам в деревню только Дурак ходит.
Начальствующий мужик слегка поперхнулся, но вспомнив, кто такой Дурак, продолжал:
– А Сашку Семёнова признаешь?
Старуха пригляделась ко второму мужику:
– Может, и признаю. А это жена его. – Старуха кивнула в сторону толстой девицы.
– Тут такая штука. – Начальник присел на корточки перед старухой. – Из музея это работник. Специально сюда приехала, нас всех к тебе вытащила. Часовню посмотреть ей надо.
Старуха зыркнула в сторону девицы: ни она, ни «Сашка Семёнов», ни тот, что на корточках, не походили на грабителей. Может, знакомцы их?
– Ограбили часовенку.
– Как! – ахнула девушка.
– Весной ограбили.
– Кто?
– А я, поди, знаю кто? Два мужика. Темно было.
– Заявить надо было, может, нашли грабителей-то.
Старуха молчала.
– Вы-то, это самое, Сергей Саныч, того, – возразил «Сашка Семёнов». – Они-то как могут заявить?
Но Сергей Саныч не унимался:
– Так уж все и унесли?
Старухе хотелось спросить его: «А ты почем знаешь, что не все?» – но ей хорошо было ведомо, что начальство – воры, что летом – комары, осенью – холодный дождь, в старость – болезни, и принималось это без злобы, как данное свыше и навсегда.
– Все, все унесли, ничего не оставили. Можете сами посмотреть.
– Я нашла в архиве упоминание о «Страшном суде»…
Но старуха поспешно перебила девушку:
– Все, все унесли.
Девушка зашла в часовню и сразу вернулась, «Сашка Семёнов» дольше с замком возился. Девушка плакала: под бледными деревянными небесами часовни притулились две маленькие дешевые современные иконки.
Девушка собиралась сюда приехать еще в апреле. Директор музея отговаривала ее: «Все давно выгребли, подчистую. После атеистической чистки иконы и утварь в моду вошли, тон задали еще в 60–70-х годах столичные творческие интеллигенты, за ними подтянулись партработники, а потом и бандиты в трениках, погонах и в штатском… Нет, вот когда они, эта культурная прослойка, икону покупали, они думали, откуда она?.. Замуж тебе надо выходить, а не по лесам шастать…»
Старуха гордо восседала на скамейке, незваные гости, попрощавшись, гуськом потянулись к оставленной ими надувной лодке; ласковое предвечернее солнце задержалось в мягкой золотой хвое лиственницы…
Как-то поутру кусты и деревья ощетинились инеем, и к вечеру его иголки с тихим шорохом осыпались на пожелтевшую траву и засохшие листья. Затем был дождь, а потом снег, и опять дождь. И не раз еще хлопья снега уносили мутные воды реки, прежде чем земля, а вслед за ней и река совсем не остыли и не успокоились. Деревню укрыло снегом, время замерло.
Зима тянулась бесконечно. Очень уж старуха боялась не дождаться ее конца, не дожить, но когда снег отяжелел и пропитался водой настолько, что ночью тихо сложился в бесформенную кучу дров дом покойной Тимофеевны, старуха поняла: наступает весна.
Полина Жеребцова
Родилась в 1985 году в Грозном и прожила там почти до двадцати лет. В 1994 году начала вести дневник, в котором фиксировала происходящее вокруг. Учеба, первая влюбленность, ссоры с родителями соседствовали на его страницах с бомбежками, голодом, разрухой и нищетой.
Публиковалась в различных СМИ республик Северного Кавказа, в журналах «Знамя», «Большой город», «Дарьял», «Отечественные записки» и других изданиях.
Автор нескольких книг, в том числе: «Дневник Жеребцовой Полины», «Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.», «Тонкая серебристая нить». Проза переведена на французский, украинский, немецкий, португальский, финский, эстонский, литовский, латышский и другие языки.
Член Союза журналистов России, финского ПЕН-клуба. Лауреат Международной премии им. Януша Корчака сразу в двух номинациях (за военный рассказ и дневниковые записи). Финалист премии Андреева Сахарова «За журналистику как поступок». С 2013 года живет в Финляндии.
«Тюкины дети» – роман, основанный на документальных дневниках Полины Жеребцовой за 2006–2008 годы. Его события развиваются вслед за ставропольской сагой «45-я параллель», опубликованной в журнале «Традиции&Авангард» (2019, № 1–5).
Тюкины дети
Документальный роман
Продолжение. Начало в № 3–4 за 2021 год
На следующий день дворники Давладбек и Рузи втащили в квартиру новую дверь и навесили ее на кабинет правозащитницы. Дверь хозяйка заперла на два новых мощных замка, после чего расплатилась с трудовыми мигрантами мелкими деньгами.
– Мои секреты сами себя охраняют! – пошутил над супругой Лев Арнольдович.
– Никто ключи не получит! – заявила Марфа Кондратьевна. – Буду их носить под юбкой, как пояс верности!
Еды в доме снова не было. Лев Арнольдович тщетно рассматривал хлебницу, затем нашел под столом сухарь и взревел:
– Тюка, это же орудие убийства! Как его грызть последними тремя зубами?! – Но размочил сухарь в кипятке и съел.
Я решила не морить Льва Арнольдовича и детей голодом, сходила к Ларисе, взяла муку, яйца, джем, в магазине за углом купила молока и овощей на остатки зарплаты и принялась стряпать салат и оладьи. Пока я замешивала тесто, Лев Арнольдович, усевшись на лавку, сообщил, что втайне меня застраховал.
– В случае твоей смерти, Поля, мне как опекуну должны выплатить крупную денежную сумму, – мечтательно сказал он.
– Как это пришло вам на ум?! – едва не выронив из рук венчик, спросила я.
– На всякий случай застраховал.
– Почему вы записали себя моим опекуном? Почему не мою маму? – продолжала дивиться я.
– Я ее отчество забыл! – простодушно ответил Лев Арнольдович.
– Надо было спросить!
– Чего ты привязалась?! – Он начал злиться. – Записал и записал. Забыли. Проехали!
Но я привыкла обращать внимание на едва заметные детали. Зачем вообще нужна была эта страховка, вопрос остался открытым. Накормив домочадцев, я позвонила Зулай, чтобы посоветоваться.
– Смотри, Полина! Если с тобой что-то плохое произойдет, Марфа Кондратьевна и Лев Арнольдович деньги получат! Что-то здесь не так! – почувствовала неладное чеченка.
На телефоне замигала кнопка: кто-то параллельно