– Кто это? – спросила я хозяев дома.
Марфа Кондратьевна не ответила. Лев Арнольдович, увидев реакцию жены, тоже.
Их квартира стала перевалочной базой для разных подозрительных личностей из мира беженцев, мафии и правозащитников.
Я спустилась и осветила фонариком дорожную сумку. На бирке удалось прочитать имя владелицы. Оказалось, что на поломанном кресле похрапывает сама Сусанна Черешнева. А ведь она сделала громкое заявление в прессе, что в России ее преследуют спецслужбы и она безвылазно сидит в Европе. И вот она в Москве собственной персоной…
– Сусанна добиралась окольными путями, через Белоруссию. Так делают европейские чеченцы, которые втайне мотаются домой, – объяснила Марфа Кондратьевна, поняв, что я догадалась, кто ее гостья.
В это время мне позвонила Виктория.
– Привет, Полина! – сказала она. – Ты как?
Странный был вопрос, но я честно рассказала, что идти мне некуда, по-прежнему нет ни работы, ни жилья.
– Слушай, – продолжала Виктория. – Диму увезли к бабушке. Мы мирно разводимся с мужем. Ключи от квартиры возьми у консьержки. Смотри телевизор и ешь все, что найдешь, пока нас нет дома.
Предложение выглядело невероятно заманчивым. Ключи я взяла.
Сидя на диване в квартире Виктории, я включила фильм «Мистер и миссис Смит» с Брэдом Питтом и Анджелиной Джоли. Примерно на середине фильма на стационарный телефон позвонила Антилопа.
– Здравствуйте, Полина, – торопливо сказала она. – Я прошу вашей помощи! Дело срочное!
Слушая ее взволнованный голос, я поняла, что не зря просила у Аллаха работу.
– Признаюсь, мы с мужем вас не выбрали. Мы выбрали другую няню, в почтенном возрасте. Нашли ей на всякий случай замену – тоже пожилую женщину. Но в первый же день наша новая няня слегла. У нее внезапно поднялась высокая температура. Мы позвонили другой няне, но к ней звонок не проходит. Похоже, что сломан телефон! Поэтому мы с мужем просим вас присмотреть за Никитой. Всего неделю. Мы вам заплатим. А наша няня тем временем обязательно поправится. Мы не можем бросить офис, нам срочно нужна помощь.
Неделю не скитаться по чужим углам. Помочь матери. Купить в дом Тюки продуктов…
От счастья я запрыгала на месте.
– У нас много вкусной еды! Холодильник забит фруктами, овощами, йогуртами, сосисками, сыром, – заманивала Антилопа. – Вы можете у нас завтракать, обедать, ужинать и даже брать еду с собой!
Это, разумеется, окончательно растопило мое сердце.
Домой я шла окрыленная, а когда подошла к подъезду, Марфа Кондратьевна промчалась мимо с транспарантом «Даешь на Руси власть женщин! Феминистки – вперед, за княгиней Ольгой!», бросив на меня всех детей. Сусанны Черешневой в квартире уже не было.
Пока я отсутствовала, в доме случился скандал: Лев Арнольдович, не выдержав непослушания Христофора, оттаскал его за уши, а Марфа Кондратьевна потребовала прекратить «ломать характер» сына.
Аксинья от криков возбудилась, снесла с петель кухонную дверь, а затем, поскольку к ней боялись подходить, вытащила из пакета помидоры, привезенные Сусанной Черешневой, и растоптала ногами. Остановить ее не смогли, здесь требовались санитары и убойная доза транквилизаторов.
Аксинья при мне продолжала переворачивать кадки с цветами.
– Лекарств от тети Зины нет, закончились. Ничто толстуху не остановит! – крикнул из-под стола Христофор. – Папа сбежал к Вахтангу Давидовичу!
Пришлось спрятать детей в кладовке и спрятаться самой, чтобы больная не нанесла нам смертельные травмы.
К ночи Аксинья присмирела.
Привет, дорогой Дневник!
Антилопа заплатила за неделю, и я купила себе мобильный телефон: черно-белый Nokia! Важно – быть на связи. Разумеется, Тюка не знает ни адреса, ни телефона моих работодателей, номер своего телефона я ей тоже не дала, только детям и Льву Арнольдовичу.
Я нянчу Никиту. Никите девять месяцев, он славный активный мальчик, любит рассматривать картинки в книжках и показывать мне игрушечных зверей, внимательно слушает, как звучат их названия. Мы занимаемся играми, связанными с мелкой моторикой, и учим звуки. Днем гуляем в лесопарке. Мой рабочий день – двенадцать-тринадцать часов в сутки, пять дней в неделю. Как я рада! Наконец не семнадцать, как у Тюки. Но и сейчас я продолжаю укладывать детей Тюки и кормить их по ночам.
Днем я брала из холодильника Антилопы и Бизона все что душа пожелает. Старший брат Никиты, которого я прозвала Гарри в честь Гарри Поттера, приходит после обеда и сразу идет на тренировку в спортзал, оставив в прихожей ранец.
Семья живет в крошечной однокомнатной квартире, которую они снимают, и копит деньги, чтобы взять в кредит собственное жилье.
Антилопа сказала, что раз их няня заболела – это плохой знак, а поскольку вторая няня не смогла ответить на звонок, значит, Бог решил, что нужно взять меня, и сунула мне договор.
– Зарплату будем платить два раза в месяц! – пообещала Антилопа.
Сумма позволяла мне ежемесячно выплачивать кредит и каждую неделю отправлять матери деньги на еду и лекарства.
– Няня нам нужна на полтора года, потом Никита пойдет в садик! – Антилопа протянула мне ручку.
– Если будет экстремальная ситуация и няня пострадает, вы должны оплатить лечение. Добавим такой пункт? – предложила я.
– А вы умная девушка! – Антилопа улыбнулась. – Давайте добавим!
И мы подписали договор.
У Марфы Кондратьевны гремели скандалы. Теперь никто не готовил, не мыл посуду, не выгребал мусор и не убирал за кошками в круглосуточном режиме. Тюка гневалась и срывалась на супруге и детях.
Глафира ела раз в сутки, поздно ночью, когда я готовила. Днем вместе с другими домочадцами она утыкалась в телевизор.
Антилопа не позволила приводить к себе Любомира и Ульяну, поэтому они оказались заброшенными.
– Еда! Еда! – возбужденно кричали они в десятом часу вечера, вырывая из моих рук сумку.
Я заранее на работе делала несколько бутербродов с сыром и сосисками, складывала в пластиковую коробочку остатки вчерашних салатов и приносила детям Тюки.
Лев Арнольдович, оставшись с проблемами один на один, сник, заболел и еще больше состарился. Марфа Кондратьевна являлась домой посреди ночи.
– Я политику в стране меняю! – говорила она.
Под грузом забот мне некогда было думать о политике, меня занимали бесхозные и голодные дети, несчастный Лев Арнольдович, воспитанник Никита и моя нелегкая доля.
По утрам, кряхтя и стеная, Тюка собирала Христофора в школу, а он, лежа на диване, покрикивал:
– Отстань! Пошла вон!
Сварив овсянку, чтобы не оставлять детей голодными, я не могла не заметить, как Марфа Кондратьевна подобрала штаны, валяющиеся на полу, и протянула их Льву Арнольдовичу со словами:
– Надень на Христофора и отведи его в школу!
– А где все остальное? – округлил глаза Лев Арнольдович.
– Чего тебе еще надо?! – возопила Тюка. – Пусть в