В книге все выглядело более чем печально, но разве это значит, что со мной случится то же самое? Нет, с чего бы! Просто этот мир еще не знал упорства русских женщин, особенно акушеров-гинекологов.
Глава 34
Безумный гений
Дом Сальвадора Эйле был совмещен с лабораторией. Норвин, полистав магический справочник, узнал адрес, и уже через полчаса мы обивали порог.
— Да где его носит? — муж с раздражением подергал за шнурок от колокольчика.
Все утро нейт Блайн был хмур и задумчив, а я, чтобы ненароком не попасть под раздачу, не лезла с вопросами. Внутреннее чувство подсказывало, что он недоволен из-за меня. Еще и сопровождать решил, хотя раньше в мои дела не вмешивался.
Наконец, когда даже мое терпение готово было лопнуть, за дверью послышались шаркающие шаги. Заскрежетал замок, и в дверь высунулся нос.
— Кто вы такие? Чего надо?
— Вы Сальвадор Эйле? — спросил Норвин.
— Ну я. А вам чего?
Похоже, мы нагрянули не вовремя или этот человек просто гостей не любит. И да, я его даже понимала. Шуршишь себе над любимыми делами, трясешь колбами да пробирками, а тут на тебе, явились — не запылились.
— Нейра желает поговорить с вами.
— Пускай говорит побыстрее, — прозвучало с сухой усмешкой. — А то у меня эликсир стынет.
Норвин надавил на дверь, заставив ее открыться.
— Манерами вы не блещете, уважаемый нейт Эйле. Нам за порогом с вами разговаривать?
Тот пытался возразить, но было поздно. Муженек завалился в гостиную, жестом приглашая меня войти. Я увидела самого Сальвадора, он пятился, с опаской поглядывая на нас.
На вид я бы дала магу лет сорок с небольшим хвостиком. О том, что он давно не юноша, говорила залысина на макушке, чуть оплывшее лицо и сгорбленная спина. Серый костюм и длинный фартук из материала, похожего на незабвенный бриоль, были заляпаны пятнами неизвестного происхождения.
Откашлявшись, я вежливо произнесла:
— Доброго дня, уважаемый нейт Эйле. Я прибыла к вам по делу.
— По какому такому делу? Я человек занятой. Сразу предупреждаю — афродизиаками не торгую! — он строго погрозил пальцем. — Делать мне нечего. Я ученый маг, а не восточный лавочник!
Норвин сделал жест «рука-лицо» и вздохнул. Я же приветливо улыбнулась.
— Ох, нет, никаких афродизиаков. Я много слышала о вас, как о человеке широких взглядов, и что вы проводите различные опыты, разрабатываете новые лекарства…
Я старалась похвалить его и сразу расположить к себе. Наверное, он такой колючий и неприветливый, потому что привык к насмешкам.
— Я кое-что вам принесла, — открыв сумочку, извлекла футляр.
В него помещалось пять с колбочек размером с палец. Их закрывала крышка с магической печатью — она позволяла препаратам долгое время не портиться.
В глазах мага мелькнул интерес. Я достала один из образцов и покачала туда-сюда, взбалтывая мутную жидкость. Боковым зрением увидела, как скривился Норвин, будто его затошнило.
Ути-пути, какие мы нежные! Зато как людей поджаривать — так запросто.
— Что это?
Я передала склянку магу, и тот, сощурившись, внимательно осмотрел содержимое через стекло.
— В общем, узнав, что вы занимаетесь разработками новых лекарственных средств, я решила предложить вам попытаться изобрести противоботулиническую сыворотку, поэтому привезла материал…
По мере того, как я говорила, рот ученого открывался все шире и шире. Казалось, он не может поверить в услышанное.
— Вы говорите, что смогли победить ботулизм? — Сальвадор Эйле задумчиво почесал макушку, и в голосе его прозвучало уважение.
— Немного народных средств и магии. Но маги-целители есть далеко не всегда и не везде, часто людям помочь просто некому. Вот если бы вы смогли получить вытяжку, экстракт…
Мне казалось, я вижу, как в голове Сальвадора шестеренки крутятся быстрей и быстрей. Взгляд возбужденно забегал, руки затряслись.
— Я знаком с ботулизмом, это и правда страшная хворь, спастись почти невозможно… Давно мечтал изучить ее, но материал взять было негде, по заказу же не болеют. То, что в деревне случилась вспышка ботулизма, огромная удача. То есть не удача, а… Не важно. Идите за мной!
Переглянувшись с Норвином, мы пошли по коридору вслед за воодушевленным ученым. Он что-то бубнил себе под нос, и вот, наконец, распахнул перед нами дверь в светлое, облицованное плиткой помещение.
В центре стояло несколько столов с горелками, ретортами, заполненными цветными жидкостями, котелок, аппарат, подозрительно напоминающий самогонный. Полки были заставлены журналами, журналы валялись и на полу, в углу стоял аквариум с лабораторными мышами.
Из комнаты вело еще несколько дверей, и я даже подумать боялась, что скрывается за ними.
— Надеюсь, он на людях опыты не ставит? — спросил Норвин так, чтобы слышала только я.
— Боитесь, что он нас тут запрет и не выпустит?
Муж только фыркнул в ответ. Весь его вид говорил о том, что он мечтает поскорее убраться отсюда.
— Сейчас я работаю над лекарством от оспы, но, ясное дело, ничего вам не покажу. Это очень опасная и заразная болезнь. Для ее изучения я заимствовал гной из пустул заболевших. Чтобы получить материалы, мне пришлось отправиться в Родобад, в самое сердце эпидемии.
Из книг по географии этого мира я знала, что Родобад — слаборазвитое островное государство на юге.
— Конечно, это тайна, — добавил Сальвадор с усмешкой, а я заметила, как в очередной раз перекосило беднягу Норвина. — Меня арестуют, если узнают, что я подверг опасности заражения Флейвинг.
— Значит, у вас тут зараза под боком, а власти не в курсе? — вкрадчиво поинтересовался муж, и стальные глаза сузились.
— На какие жертвы только не пойдешь ради науки!
В этот момент во взгляде нейта Эйле засветилось почти безумство, он действительно стал похож на чокнутого исследователя.
— Клянусь, никто не пострадает. Если что-то пойдет не по плану, сработают защитные магические печати, наложенные мною, и лаборатория самоуничтожится. Вместе со мной, естественно.
Теперь перекосило уже меня. Да, наука требует жертв. Я вспомнила, на что шли исследователи прошлого.
Например, Зинаида Ермольева, прозванная госпожой Пенициллин, изучала на себе холеру и едва не умерла. Она же во время Второй мировой изобрела наш, русский пенициллин, потому что никто не хотел продавать СССР секрет его производства. И он получился лучше и эффективней