Комод Люк помнит. Огромная глыба темного дерева, которую он купил, когда въехал в квартиру.
Роуз ненавидит этот комод, потому что ей нравятся пастельные цвета и мягкая обивка, но Люк не сдается: в конце концов, у мужчины должна быть солидная мебель, чтобы внести баланс в новый, бледно-серый и небесно-голубой дизайн его жизни.
Комод тяжелый, массивный, а углы ящиков – сами по себе опасное оружие.
– Он упал на выдвинутый ящик? – спрашивает Люк.
– Он не упал, – говорит Роуз. – Я его толкнула.
– Ты его толкнула, – повторяет Люк.
– Я заорала и… ну, бросилась на него, а он упал навзничь. Я хотела сделать ему больно. Хотела убить. А потом услышала хруст, и… – Роуз умолкает и зажимает рот ладонью.
У Люка каменеют внутренности.
– Все в порядке, – говорит он. – Роуз, послушай меня, все нормально. Твой поступок… это была самооборона, понимаешь? Ты имеешь право защищаться. Это он не имел права…
Люк не в силах закончить фразу. Он крепко обнимает Роуз, но та снова отстраняется.
– Люк, как же ты не понимаешь! Все могло быть нормально. Теперь не будет.
– Что ты имеешь в виду?
Роуз смотрит на него, как на умалишенного.
– Люк, я оставила его лежать на полу. Собрала чемодан. Вышла в соседнюю комнату и стала просматривать онлайн расписание полетов. Я собиралась сбежать. От него. От тебя. А потом… я просто не смогла уехать одна. Поэтому собрала и твои вещи, снова вышла в интернет и заказала два билета сюда, а потом поехала к тебе на работу и сообщила, что наш медовый месяц все же состоится – сюрприз! Неужели ты не понимаешь, что это значит?
Люк отрицательно мотает головой, но постепенно до него начинает доходить.
На Роуз напали. Роуз защищалась. Она случайно убила нападавшего.
Затем сбежала с места преступления. И вообще из страны.
И он сбежал вместе с ней.
Люк смотрит на жену.
Они глубоко в дерьме, по самые уши.
– Нам нужна помощь, – говорит Люк.
– Никто нам не поможет, – возражает она.
– Нет, мы могли бы…
– Люк, никто нам не поможет. Но ты сам можешь помочь себе. Тебе нужно вернуться домой.
– Что?
– Ты должен вернуться домой, войти в квартиру и сообщить о том, что́ обнаружил. Вернуться один, без меня. Я хочу, чтобы ты заявил о моем преступлении в полицию. Ты меня слушаешь? Скажи им, что я ни в чем не сознавалась до последнего дня. Твои коллеги заверят, что в день нашего отъезда ты был на рабочем месте. Таксист подтвердит, что отвез нас прямиком в аэропорт. Расскажи правду. Так ты сможешь себя обелить.
Люк слышит каждое слово. Но не слушает.
Он встает и подходит к окну.
Время бежит. Скоро сюда придут уборщики.
Ему надо подумать.
Ему нужен план.
И нужна помощь.
Лондон
Настоящее время
Никто из них не хочет подниматься в квартиру.
Это ясно как день, и обе медлят, сидя в припаркованной машине.
Однако время поджимает.
Микки Шейлз поворачивается и смотрит на женщину рядом, на пассажирском сиденье.
Петра Юргис, отвернувшись, глядит в боковое окно сквозь льющий стеной ливень на свой бывший дом. Во многих квартирах элитного здания в этот пасмурный промозглый день теплыми маячками горит свет. Но окна пентхауса Петры темны.
– Вам не обязательно подниматься. Можете дать мне список. Мой помощник…
– Нет. – Петра непреклонна.
Микки вздыхает. Значит, пойдем трудным путем. Трудным, но зачастую необходимым.
– Ладно, – говорит она. – Пора двигать. – Она с намеком переводит взгляд на старомодные часы на приборной панели «бентли».
Иногда Микки поражается, до чего же все‑таки странно. Всего в сорок два водить «бентли». С другой стороны, Микки постоянно влипает в невероятные ситуации, так что эта странность не самая большая.
К тому же машина куплена на деньги мужа.
Микки отдает себе отчет, в насколько контрастных мирах живет. Вчера вечером она сидела в мишленовском ресторане в Ковент-Гарден, ела устриц и запивала их шампанским «Крюг».
Сегодня… Что ж, сегодня все будет по-другому.
Петра кивает, но не двигается с места.
Рыжие волосы почти скрывают синяки на той стороне лица, что повернута к Микки. Но она знает: синяки свежие, и воспоминания о них тоже. Потому‑то Петра и застыла на пассажирском сиденье.
Телефон Микки звонит. Она достает мобильный из кармана, хмурится, увидев номер, и сбрасывает вызов. Неожиданный звонок. Но дело терпит, так что можно отложить. Она переводит телефон в авиарежим, чтобы тот не начал трезвонить, если в квартире придется сохранять тишину.
Микки берет инициативу в свои руки. Заправив каштановые, чуть ниже плеч волосы под воротник пальто, она открывает водительскую дверь.
Несколько секунд спустя Петра следует за ней.
Они припускают через дорогу бегом.
Просто две женщины, которые торопятся под крышу, пока не промокли.
Лифт в здании занят. Ни Микки, ни Петра не хотят задерживаться – только не теперь, когда они перешли к делу, поэтому сворачивают на лестницу.
Пентхаус расположен на восьмом этаже.
Когда они поднимаются на последнюю площадку, Микки опускает руку в карман плаща и нащупывает электрошокер.
Он заряжен и готов к работе.
У двери в квартиру Петра мешкает, перебирая ключи.
Находит нужный, но тот не поворачивается в замочной скважине.
– А вдруг он поменял замок? – спрашивает она у Микки, и в голосе звучит отчаяние.
Микки спокойно протягивает руку из-за спины Петры и поворачивает ключ.
Дверь открывается.
Зайдя внутрь, Микки оглядывается, обозревая царящий вокруг беспорядок. Квартира роскошная, но теперь она полна свидетельств последнего раза, когда Петра была здесь. Разбитый хрусталь, поломанная мебель, кровь, размазанная по ореховому паркету.
– Как можно скорее, – напоминает Микки. – Только самое необходимое.
Петра согласно кивает. Она не рассматривает обломки прежней жизни, а устремляется прямиком в спальню, чтобы забрать уцелевшую одежду и личные вещи.
Микки проверяет время на экране телефона, стараясь унять тревогу. Сегодня она нервничает сильнее обычного. А она приучилась не игнорировать свои предчувствия.
Она поощряет женщин забирать у бывших свои вещи. Не говоря уже о том, что сама получает удовольствие, принимая в этом участие. За годы работы она обнаружила, что женщины, которые уходят от мужчин, не взяв с собой ничего, позже, окрепнув, жалеют об этом. Сетуют, что следовало бороться за кусок своей жизни. Даже если это были обычные, практичные вещи вроде паспорта или водительских прав.
Раньше Микки поражало, как кто‑то может уйти, не взяв с собой из прежней жизни даже малейшей крохи. Но такое случается чаще, чем наоборот. Беглянки появляются на пороге офиса Микки, не имея с собой ничего, кроме