Когда клиентке требуется что‑то из вещей первой необходимости, а заставить себя вернуться она не может, Микки едет вместо нее со своим деловым партнером, Эллиотом Ибекве. И хотя он отнюдь не громила, а скорее большой добряк, Эллиот ходит качаться в спортзал, так что хлюпиком тоже не выглядит. Обычно его присутствия хватает, чтобы заставить большинство бывших мужей и бойфрендов дважды подумать.
Петре нужно исчезнуть. А тут, в квартире, остались средства, чтобы это осуществить. Она не успела сбежать по собственной воле. Дело кончилось больничной койкой, прежде чем она смогла собрать вещи. Так что пачка денег, припрятанная в квартире, все еще здесь.
Они обе на это надеются.
Проходит несколько минут. Микки нервничает, поглядывая то на часы, то на входную дверь.
– Петра, вы закончили?
Клиентка появляется из спальни с чемоданом. Она не улыбается, но на лице написано удовлетворение.
– Уходим, – торопит Микки.
– Еще одно, последнее, – отвечает Петра.
Микки не хочет ждать ни секунды. Дурное предчувствие орет в голос.
Нужно было взять с собой Эллиота.
Она тщательно оглядывает квартиру. Все в ней просто кричит о богатстве, начиная от мраморных столешниц на кухне с открытой планировкой и заканчивая ореховым паркетом. Многие полагают, что домашнее насилие ходит рука об руку с бедностью и случается с теми, кому меньше повезло в жизни. Микки знает, что это не так. За закрытыми дверями… насильники остаются насильниками. И неважно, есть у них деньги или нет.
Микки следит, как Петра снова заходит в спальню и возвращается с футбольной майкой – одной из команд литовской лиги, как определяет Микки, поскольку ее муж Нейтан любит футбол не меньше денег.
– Он страстный болельщик футбольного клуба «Жальгирис», – говорит Петра вместо объяснения.
Микки моргает. Похоже, к ее клиентке уже вернулось самообладание.
– Тогда убирайте в сумку, и пошли отсюда.
Но Петра не кладет футболку в сумку. Она расстилает ее на полу.
А потом Микки видит, как она расстегивает джинсы, стаскивает их вместе с трусами и присаживается на корточки над майкой.
Женщины, не отрываясь, смотрят друг другу в глаза, пока Петра опорожняет мочевой пузырь.
Потом Петра застегивает джинсы, а Микки таращится на безобразие на полу.
– Однажды он проделал это со мной, – пожав плечами, говорит Петра.
Микки осторожно дотрагивается до ее руки и мягко замечает:
– Да и черт с ним.
В холле перед лифтом Петра поднимает руку, чтобы нажать на кнопку, но тут же отдергивает пальцы.
Лифт уже движется.
Окошечко экрана над дверями показывает, что кабина едет в пентхаус.
Петра и Микки быстро обмениваются взглядами. Это может быть уборщица или курьер с доставкой. Ничего страшного.
Петра смотрит в окно, выходящее на улицу.
И по тому, как искажается ее лицо, Микки понимает: едущий наверх лифт – не совпадение.
Машина бывшего припаркована перед домом.
– Бегом, – командует Микки.
Ухватившись за чемодан с двух сторон, они бросаются к лестнице и мчатся вниз, стараясь производить как можно меньше шума.
Сердце колотится у Микки в горле.
Поймет ли он, что они только что ушли? Погонит ли его инстинкт вниз, за ними следом?
Женщины выскакивают из здания.
Петра хочет оглянуться, но Микки не позволяет.
Они бегут к «бентли». Микки забрасывает чемодан на заднее сиденье, Петра запрыгивает на пассажирское место.
Микки огибает машину, чтобы метнуться за руль. На дом она по-прежнему не оглядывается.
Трясущимися руками толкает ключ в зажигание.
– Микки! – вскрикивает Петра, и ее голос уже больше не похож на голос решительной женщины, только что из чувства мести помочившейся на любимую футболку бывшего мужа. Это вопль настоящего ужаса.
Микки поднимает глаза и видит, как через дорогу к «бентли» несется озверевший литовец – почти два метра и сто с лишним килограммов чистой агрессии.
Машина наконец заводится.
Втопив педаль в пол, Микки сдает назад, даже не проверив, нет ли там проезжающих машин.
Бывший Петры успевает только хлопнуть по багажнику, и они уезжают.
Микки ведет быстро, делая поворот за поворотом, пока не выезжает на главную дорогу.
Обе женщины молчат.
Когда они останавливаются на красный свет, Микки, пошарив в кармане, достает телефон. Сняв режим полета, она включает беспроводную гарнитуру. Маловероятно, но, если бывший Петры сядет в машину и нагонит их, она немедленно вызовет полицию.
Микки как раз собирается взглянуть на Петру – не случился ли у той сердечный приступ, – как вдруг раздается смех.
Она косится на пассажирское место.
Петра смеется от облегчения после схлынувшего адреналина.
– Капец, – говорит она, заметив, что Микки смотрит на нее.
– Капец, – соглашается Микки.
– И вы занимаетесь этим постоянно? – спрашивает Петра.
Микки кивает. И тоже позволяет себе улыбнуться.
Телефон начинает звонить.
Номер прежний.
Снова Люк Миллер? Он годами о ней не вспоминал, а за сегодня уже второй звонок. Что ему нужно и почему он так упорно дозванивается?
Микки сбрасывает вызов. Повернувшись, улыбается Петре.
И все еще улыбается, когда вылетевший из переулка внедорожник врезается в бентли.
Последнее, что слышит Микки, – звон бьющегося стекла.
Остров Святой Терезы
Черт.
Люк сверлит взглядом экран телефона. Почему она не отвечает?
Роуз меряет виллу шагами.
Часы тикают. Как ни важно проконсультироваться с Микки Шейлз о будущих действиях в Лондоне, прежде Люку нужно разрешить ситуацию здесь, на Святой Терезе.
– Роуз, надо ехать в город и снять номер в отеле.
– Что?
– Пора уезжать с виллы.
– Люк, до тебя дошло хоть что‑нибудь из того, что я говорила? За последние полчаса ты не выдавил ни слова. Это тебе нужно уезжать. Возвращаться в Лондон.
– Я тебя услышал, Роуз. Но если ты думаешь, что я отправлюсь в аэропорт и улечу один после всего, что ты рассказала, ты просто не в своем уме.
Роуз перестает шагать по комнате.
– Ничего другого ты сделать не можешь, – говорит она. – Я убила человека. Совершила ужасный, отвратительный поступок и утянула тебя за собой. Неужели ты на меня не злишься?
– Злюсь? Почему я должен на тебя злиться?
Роуз смотрит на него с выражением крайнего изумления.
– Люк, я заявилась к тебе на работу и обманом склонила… Даже не знаю, как сказать, – удариться со мной в бега? Вполне вероятно, что я втравила тебя в серьезные неприятности.
– Роуз, я в бешенстве оттого, что ты не рассказала сразу. Это единственное, из-за чего я злюсь. Но в своей жизни я не раз оказывался в странных ситуациях и поэтому знаю, что люди творят невероятную дичь, находясь в помутненном сознании. Особенно если они крайне напуганы. Учитывая