Дожил! Приходится обращаться за помощью к заведующему. Без кардиолекаря Эдуард уже не может восстановить своё давление. Лекарской магии попросту не хватает, поскольку её постоянно приходится тратить на другие цели.
— Наверное, мне нужно взять отпуск… Через пару недель, — заключил Эдуард Дмитриевич.
— Это вряд ли, — помотал головой Миротворцев. — Я, может быть, и подпишу ваше заявление. Но главный лекарь точно откажет после того, что произошло на турнире. А если учесть, что история с Григорьевым так до сих пор и не закончилась…
— Как не закончилась? — напрягся Дубков. — Вы ведь уже излечили его от инфаркта. Разве нет?
— Излечил, но этого оказалось недостаточно. Сейчас за жизнь Григорьева бьётся сразу несколько отделений, Эдуард Дмитриевич. И я молю бога, чтобы в итоге не выяснилось, что и за этим тоже стоите вы.
— Да что вы такое говорите, Владимир Борисович⁈ — вздрогнул Дубков. — Я уже понял, что допустил непоправимую ошибку. Усвоил свой урок. Зачем мне и дальше вредить Григорьеву? Тем более вы ведь сами понимаете. Изначально я, наоборот, хотел ему помочь…
— И всё же это подозрительно, — произнёс Миротворцев. — Поэтому скажу вам прямо, Эдуард Дмитриевич. Пока что я не говорю о своих подозрениях главному лекарю. Но если господин Преображенский решит, что в кому Григорьева ввели вы, а затем найдёт доказательства вашего преступления, считайте, что одним увольнением дело не ограничится. Вас посадят.
— Да прекратите же вы! Сейчас же! — взмолился Дубков. — Клянусь, я ничего не сделал! Меня уже наказали — этого достаточно. И вообще — в ту ночь дежурил Булгаков, а не я. Значит, и вопросы стоит задавать этому нахалу. Уверен, он просто хочет меня подставить.
Эдуард Дмитриевич спешно покинул кабинет заведующего. Влетел в ординаторскую, заперся изнутри и схватил себя за волосы.
Он ещё никогда так не рисковал. Из-за проклятого Григорьева теперь под угрозой не только его репутация, но и жизнь.
Виктор Шолохов поручил Дубкову убить стражника, чтобы тот не пришёл в себя и не проболтался. Планировалось подстроить всё так, чтобы Григорьев умер во время дежурства Булгакова. Тогда бы всю вину свалили на него.
Однако Эдуард Дмитриевич уговорил графа провести эту операцию иначе. Дубков не захотел рисковать, а потому вместе с Шолоховым они наняли другого человека. Эдуард Дмитриевич лишь руководил им. Объяснял, какие препараты нужно ввести, в какой дозе и в какое время.
Своими руками он делать этого не хотел.
Но Булгаков нарушил все его планы. Теперь уже не получится даже предсказать, чем всё это закончится. Григорьев придёт в себя в любой момент. И тогда правда может всплыть наружу.
Дубков понимал, что он в любом случае пострадает. Либо его раскроют и его накажет Преображенский, либо план окончательно провалится и с ним уже будет разбираться Виктор Шолохов.
И стоило Дубкову подумать о графе, как тот принялся ему звонить. Трясущимися руками Эдуард Дмитриевич взял в руки телефон и ответил на вызов.
— Я уже в курсе, что Булгаков доложил главному лекарю о покушении на жизнь Григорьева, — вместо приветствия произнёс Шолохов. — Дело ещё не завели. Пока что ограничились внутренним расследованием. У вас осталась лишь одна попытка, господин Дубков. На этот раз отказы не принимаются. Вам придётся закончить начатое. Но теперь реализовать план будет гораздо сложнее.
Вот и всё. Иного выхода нет.
— Я… Я сделаю всё, что вы скажете, Виктор Петрович.
* * *
После окончания рабочего дня я покинул клинику, пересёк императорский двор и вскоре уткнулся в небольшое бетонное здание. Оно было сокрыто от посторонних глаз казармами северного охранного блока.
Корпус дознавателей. Единственное здание на территории двора, над которым не трудились архитекторы. Обычная бетонная коробка. Даже с улицы слышно, как из неё раздаются крики людей.
Мне не хотелось туда идти, но Биркин не оставил мне иного выбора. При стражниках и других дознавателях он не представляет для меня никакой опасности.
Но на всякий случай я держу магию наготове. Загнанная в угол крыса способна на многое.
Я вошёл в здание. В узком фойе мне удалось поймать одного из помощников дознавателей.
— Мне нужен Аристарх Иванович Биркин, — произнёс я.
— А вы по какому вопросу? — нахмурился помощник. — Господин Биркин сейчас работает. Вряд ли он сможет с вами побеседовать.
— Передайте ему, что пришёл Булгаков. Думаю, он сразу же…
БУМ.
Дверь одной из камер для допросов тут же распахнулась, и на пороге возник никто иной, как Аристарх Биркин.
— Павел Андреевич! — с трепетом произнёс он. — Какими судьбами в моей обители?
— Есть разговор, Аристарх Иванович, — ответил я. — Неотложный.
— Что ж… — его глаза забегали из стороны в сторону. — В таком случае, пройдёмте в мой кабинет.
Не знаю, шутка это или нет, но главный дознаватель с бешеным энтузиазмом в глазах указал мне на камеру для допросов.
— Проходите, Павел Андреевич, не стесняйтесь! — протараторил он. — Может, хотите чаю?
Глава 23
Что-то у меня совершенно нет желания общаться с Биркиным в пыточной камере.
Я, конечно, знал, на что иду. Ожидать спокойной и безопасной беседы с главным дознавателем было бы попросту глупо.
Но чтоб меня сразу же пригласили в допросную! Ха! Нет уж. Учитывая все мои подозрения, он меня туда ни за что не затащит.
— Кажется, вы ошиблись дверью, Аристарх Иванович, — подметил я. — Сомневаюсь, что это ваш кабинет.
Биркин, недоумевая, заглянул в пыточную камеру, а затем махнул рукой и тихо рассмеялся.
— Простите, Павел Андреевич! Привычка выработалась приглашать туда всех гостей. Сами понимаете, добровольно сюда редко люди приходят. Обычно их с мешком на голове притаскивают, — протараторил он. — Конечно-конечно, пройдёмте в мой кабинет. Чего это я?
Я не мог не заметить, с каким сожалением он закрыл дверь в пыточную камеру. Готов поклясться, что он не случайно меня туда пригласил. Видимо, действительно хотел поместить меня в некомфортные условия, чтобы иметь преимущество в предстоящем разговоре.
Биркин провёл меня в дальний коридор, затем приказал своим помощникам заварить чай и впустил меня в свой кабинет.
— Присаживайтесь, Павел Андреевич, —