– Моя дорогая, – я не слышала, как открылась дверь, но не могла проигнорировать распахнутые шторы. В окно яростно светило солнце. Такое чистое и ничем не загороженное, как бывает только в горах. А еще я как-то неожиданно почувствовала, что кто-то стоит рядом с постелью. – Я знаю, что ты мало отдохнула, но пора просыпаться, если мы хотим все успеть, пока мальчишек нет дома.
Сонно потирая глаза, я медленно села в кровати, недоуменно поглядывая на нежданную гостью. Это оказалась мать Тейтона. Такая же невысокая, спокойная, но одетая в богато украшено жемчугом платье, из темно-синего бархата, того самого насыщенного цвета, что осуждают некоторые из святых отцов, с серебряной отделкой. Она походила на королеву, не меньше. По крайней мере, мне казалось, что именно так царственным особам полагается выглядеть. Даже ее темные волосы, сплетенные в длинные косы, были перевиты жемчугом на серебряных лентах. А еще женщина улыбалась мне.
– Доброе утро, – пытаясь проснуться, вежливо поздоровалась я.
– Да уже время давно за полдень перевалило, – весело, без упрека поправила меня леди и поманила кого-то рукой. Рядом тут же появилась молодая девушка с какими-то серебристыми круглыми пятнами на щеках и почти прозрачными, льдистыми глазами.
Она молча поставила небольшой медный таз с теплой водой в моих ногах и через мгновение протянула мокрое полотенце.
– Умывайся. Я верно понимаю, что ты приняла предложение моего сына?
– По правде сказать, – протирая шею и лицо мягкой тканью, заметила я, – предложение скорее делали сильфиды. Вместе с короной.
– Да. Так оно и есть. Но если тебе легче, то Тейтон все решил, еще когда познакомил нас вечером. Так что это скорее формальности, кто именно задал вопрос. Куда важнее, что именно ты ответила.
– Ну, корона-то у меня, – мне почему-то было неловко. Казалось, еще мгновение, и леди обвинит меня в жажде наживы, но та опять улыбнулась.
– Это верно. Тогда давай мы поторопимся: нужно выбрать платье, обувь. Вечером будет много гостей.
– А как же моя мама? И младшая сестра? – я невольно заерзала на постели, возвращая полотенце девушке-прислужнице. – А еще я бы хотела забрать свои вещи из дома. Мы будем жить здесь? И как это будет?
Я замолчала, не зная, что еще спросить. Пока дальше мысли о том, что нужно найти мужа, я не заходила. Было понятно, что невесте полагается жить с супругом, но этому обычно предшествовали долгие переговоры, составление договора, в котором указывалось, сколько жена будет получать на ленты и булавки каждый месяц. Сколько приданого принесет в новую семью и что получит при рождении первого сына. Здесь же все шло как-то неправильно.
– Пока лежит снег – да. У Тейтона есть свои обязанности. Но потом вы сможете перебраться в один из городских домов, который сами выберете… что же касается твоей родни. Боюсь, им не стоит говорить, за кого ты собираешься замуж. Но мы можем отправиться к ним на обед с визитом, чтобы они не переживали о твоем исчезновении. Да и мне нужно кое-что передать…
Леди вынула из кармана снежные очки и покрутила их в руках. При этом выражение ее лица стало таким хищным, что мне стало жаль остальных ее сыновей: леди явно рассчитывала, что вскоре в Крепость явится еще парочка таких же дурочек, как я, в попытке найти свое счастье.
– Да, обед – это было бы вполне уместно, – сглотнув под впечатлением от выражения лица этой леди, попыталась как-то разрядить обстановку я.
– Тогда одевайся. Тебе сейчас принесут пару платьев попроще, а я велю приготовить нам транспорт и выкуп семье. Время, время…
И леди решительным шагом направилась вон из моих покоев. Вот только…
– Вы хотите посетить мою маму сегодня? – это казалось невероятным, почти невозможным, но леди остановилась и с улыбкой посмотрела на меня. На лице теперь было легкое снисхождение.
– Конечно, моя дорогая. Все стоит сделать по правилам, потому только сегодня. Вечером будет такой буран, что с гор мы не спустимся еще неделю, это точно. Кстати, мое имя Мелиса. Но ты можешь звать меня мамой. Так всем будет проще.
Я только кивнула. Такая стремительность событий окончательно выбила меня из колеи. А между тем девушка со странными пятнами на щеках уже раскладывала на кресле и сундуках несколько платьев «попроще». Из тех, что были нам не по карману даже в бытность моей семьи вполне состоятельной.
**
Кажется, я никогда не забуду выражение лица маман, когда, королевским жестом отодвинув лакея, в дом вошла леди Чешеви. Придирчивым взглядом ревизора оглядев холл небогатого дома, служанку и лакея – единственных, что остались от былого величия, леди вдруг широко и так радостно улыбнулась, что я не поверила своим глазам. Словно кто-то движением руки сменил одну маску на другую.
– Вы кто? – голос маман прозвучал как-то визгливо, растерянно. Она терпеть не могла, когда ее заставали врасплох. И сейчас, судя по ее домашнему платью и чепчику на голове, был тот самый момент. А еще вид гостьи, дорогая ткань ее наряда и украшения, били по больному, сверкая словно звезды рядом с чистым, но все же старым нарядом матери.
Леди Чешеви, видя такой нерадушный прием, убрала с лица улыбку. Если нет нужды быть милой – так тому и быть. Мне показалось, что я вижу это надписью на ее высоком лбу.
– Я свекровь вашей дочери. И чтобы как-то облегчить наше знакомство… Марен, заноси, сынок.
Я и не заметила, что дверь в дом все еще была открыта. Но теперь, когда леди отдала приказ, отстранив дворецкого с прохода, в холл ввалился Марен, неся огромный ящик. По всем правилам он не должен был его даже суметь поднять, но такие мелочи, как мое мнение и предрассудки окружающих его мало интересовали. Молодой лорд внес ящик и бухнул его на пол у самых ног своей матери.
– Я подожду рядом с каретой? Лацерты нервничают, – вытирая со лба капли выступившего пота, спросил он, глядя на леди Чешеви. Та величественно кивнула, и только когда за ее вторым сыном захлопнулась дверь, повернулась к моей матери.
– Не будем утомлять друг друга излишними любезностями, а перейдем сразу к сути.