И поэтому спецназовцы-отпускники должны были действовать осторожно, можно сказать, ювелирно. То есть обезвредить шестерых вражеских боевиков так, чтобы не причинить им особого вреда. Только так, и никак иначе.
— Действуем нежно! — дал команду Богданов и сам себе удивился. Кажется, никогда еще он не давал такой странной, по сути, извращенной команды.
— А то как же! — оскалился в бесшабашной улыбке Терко. — По-другому никак не получится! Каждого, кого прихвачу, я расцелую в сахарные уста. И попрошу прощения за беспокойство.
— Начинаем! — скомандовал Богданов. — А то ведь, чего доброго, они уйдут. Что им тут делать? Свое дело они сделали.
Весь разговор велся шепотом и больше угадывался по движению губ и по характерным жестам, присущим языку глухонемых. Иначе было нельзя — враг находился совсем близко. Но бойцы прекрасно друг друга понимали, да иначе и быть не могло.
До поры до времени у спецназовцев имелось преимущество: группа прикрытия понятия не имела, что они рядом. Следовательно, можно было подкрасться к ним незаметно, а это уже многое значило.
Богданов, Рябов и Терко так и сделали. Неслышно, будто бесплотные тени, тщательно маскируясь, они подкрались к боевикам. Боевики таились за камнями на некотором расстоянии друг от друга, поэтому каждый спецназовец выбрал себе одного противника. Этих троих непременно нужно было обезвредить, вывести из строя и завладеть их оружием. А потом вступить в схватку с тремя остальными. Один на один — это уже совсем просто, это почти как детская забава…
Понятно, что первых трех боевиков необходимо было обезвредить как можно быстрее, чтобы остальные трое не успели опомниться и понять, в чем дело. А как это сделать? В том-то и вопрос. Кидаться на них врукопашную? Так ведь любая рукопашная схватка — это лотерея, тут кто кого… Да и шуму от рукопашной схватки было бы изрядно, потому что боевики, понятное дело, были ребятами тренированными, а значит, ловкими, увертливыми и сильными. Нет, рукопашная схватка тут не годилась.
Что ж, нет так нет. У Богданова, Рябова и Терко имелось на этот случай другое оружие — самодельные пращи. В умелых руках это вполне подходящее оружие: убить не убьет, а вот вывести противника из строя вполне может. Конечно, если уметь им пользоваться. А Богданов, Терко и Рябов умели.
К намеченным жертвам спецназовцы подкрались по всем правилам спецназовской науки — неслышно и сзади. А подкравшись, одновременно громко свистнули. Расчет был на то, что, услышав неожиданный свист, боевики в испуге вскочат или хотя бы оглянутся, подняв головы. По сути, это была стандартная человеческая реакция на неожиданный звук за спиной, присущая всем людям, в том числе и боевикам из группы прикрытия.
Все произошло точно так, как спецназовцы и рассчитывали. Услышав за спиной резкий свист, все трое боевиков от неожиданности привстали и оглянулись. В тот же миг в воздухе просвистели камни, и каждый из камней угодил в цель: двоим боевикам — в лоб, а третьему — в горло. Удары были настолько сильны и точны, что все трое на миг потеряли сознание. Именно это спецназовцам и надо было. Не медля ни доли секунды, они бросились к поверженным жертвам, мигом отобрали у них оружие — это оказались пистолеты с насадкой для бесшумной стрельбы — и так же мгновенно ловкими, натренированными движениями связали им веревками руки и ноги. Вдобавок каждому сунули кляп в рот, пожертвовав для этого собственными носовыми платками.
Понятно, что совсем без шума никакую работу проделать невозможно. Остальные трое боевиков обратили внимание на непонятный шум и прислушались к нему. Вдобавок кое-что и разглядели, потому что любую работу невозможно проделать не только бесшумно, но и незаметно. Особенно когда эта работа совершается совсем рядом.
Но услышать и увидеть не означает понять. Для того чтобы понять, необходимо какое-то время. И даже уточняющие вопросы. И такие вопросы последовали — на английском языке.
— Что там у вас? — спросил один из боевиков. — Все в порядке?
Богданов знал английский язык, поэтому понял вопрос и тоже по-английски ответил:
— Все в порядке!
Но, видимо, его ответ оставшихся трех боевиков не устроил. Что-то в нем они почуяли неладное. Может, их насторожил акцент, а может, незнакомый голос…
— Харви, — отозвался голос из-за камней, — ну-ка, покажись!
Должно быть, одного из поверженных боевиков звали Харви, и это именно его хотели видеть оставшиеся три боевика. Понятно, что Харви показаться не мог. В той стороне, где притаились боевики, раздался шорох осыпающихся камней.
— Кажется, они меняют позицию! — шепнул Богданов. — Или собираются уйти.
И то и другое было вполне возможно, поэтому медлить не приходилось. Оставив трех связанных боевиков, спецназовцы, маскируясь за камнями, выдвинулись в ту сторону, откуда раздавался шум. Конечно, оставлять противника, связанного веревками, было делом ненадежным. Ведь их запросто можно перетереть об острые края камней, а таких камней вокруг было предостаточно. Перетереть и освободиться, и тогда все труды Богданова, Рябова и Терко окажутся напрасными. Более того, тогда им придется все начинать сначала, и далеко не факт, что все у них получится так же ловко, как и в первый раз.
Но и медлить было нельзя. Ладно бы три уцелевших боевика и впрямь собирались уйти — это было еще полбеды. А могла случиться и настоящая беда. Допустим, уцелевшие боевики вовсе даже не намеревались уходить, а, сменив позицию, собирались основательно выяснить, что же такого произошло с их товарищами. И что тогда? А тогда могло случиться все что угодно. Например, стрельба. Причем стрельба прицельная, на поражение, и велась бы она в одну сторону — исключительно по спецназовцам, потому что сами они не имели права отвечать встречным огнем. Вернее, стрелять-то они могли, но исключительно в устрашающих целях, а никак не на поражение. И это был бы весьма невыгодный для них бой. Бой с непредсказуемым результатом, смертельно опасный…
Нужно было что-то немедленно предпринять, придумать что-нибудь заковыристое и эффективное. Ну а что, спрашивается, можно придумать в такой ситуации, тем более когда катастрофически не хватает времени на раздумья? Только рукопашную схватку, и ничего больше. Это прекрасно понимали и Богданов, и Терко, и Рябов. Тут Богданову даже не нужно было подавать команду — настолько все было понятно.
Ну а что в рукопашной схватке самое главное? Конечно, внезапность. Того, кто сумеет броситься на противника неожиданно, можно