— В общем, смотри какая у нас картина вырисовывается, — произнёс Кирилл Витальевич. — Обвинения в убийстве с тебя сняты, потому как целителями установлено, что смерть пострадавшего наступила вследствие падения на него труб. Проникновение на частную территорию осталось, но это не несёт серьёзных последствий. Тут можно долго провозиться по судам и неизвестно чем эта история может закончиться, но я распорядился её замять. Зато теперь ты у меня на крючке, и я рассчитываю на содействие, потому как могу в любой момент снова дать ход этой истории.
— И ничего не добьётесь, — ответил я, понимая, что Мадьяров в наглую пытается меня завербовать.
— Как знать, — отозвался мужчина. — Но разве ты бы не хотел отомстить тому, кто виновен в смерти Татьяны Михайловской, кто подстроил отравление и смерть твоего отца? И потом, за тобой должок ещё с подпольного турнира, так что я уверен, что мы ещё поработаем вместе. Не волнуйся, давить не буду и требовать выполнения непосильных задач не стану. Просто хочу, чтобы ты держал ухо в остро и помог решить эту историю с Потехиным.
— Значит, вы считаете, что на стройке погиб не настоящий Потехин? — ухватился я за ниточку, которая так и торчала из той выкройки, что создал Кирилл Витальевич.
— Я лишь предполагаю, потому как не могу слепо верить в то, что вижу или то, что мне рассказывают. Нет, я не обвиняю тебя во лжи, но ты и твои друзья можете быть необъективны. В общем, береги себя и продолжай разрабатывать эту историю, а я займусь поисками тел Красновой и Вдовина, а потом наведу кое-какие справки.
— Мне бы пригодилась любая информация, которую вы могли бы разузнать на счёт Потехина, — закинул я удочку.
— А больше тебе ничего не выдать? Может, сразу секретные письма императорской канцелярии на подносе принести? — хмыкнул мужчина и не прощаясь вышел в коридор.
Ну, попытаться в любом случае стоило. Пролежав минут десять неподвижно, я понял, что не нахожу себе места. Там, за дверью палаты, в которой я оказался, бурлила жизнь, нуждались в помощи люди, злодеи строили свои коварные планы, а я валялся тут без дела. Хотя, может, теперь удастся выспаться? Спокойно полежать не дали, потому как стоило сомкнуть глаза, в палату заглянул Лыков.
— Привет, пациент! — ухмыльнулся целитель, войдя в палату. — Как тебе по другую сторону баррикад?
— Быть целителем лучше, — отозвался я.
— Ну, я в этом не сомневался. Заставил ты нас понервничать, конечно.
— А что со мной случилось?
— Ты не помнишь? Падение с высоты. Перелом большой берцовой кости справа, многочисленные ушибы нижних конечностей, сотрясение мозга, разрыв правого лёгкого и селезёнки. Когда мы приехали на вызов, обнаружили отбивную в твоём исполнении, которая только выбралась из холодильника и ещё была покрыта слоем снега. В общем, зрелище ещё то, но на моей практике приходилось видать и похуже.
— Есть шансы восстановиться до прежнего состояния?
— Три дня полежишь тут под присмотром врачей, ещё три дня на домашнем уходе, а там можно и на дежурство возвращаться, а то Басов без тебя с ума сойдёт.
— Шесть дней? Да я тут с ума сойду.
— Тогда тебя к работе не допустят, а Басову придётся ездить самому. Чокнутых в «скорую» не берут, им и меня хватает, — ухмыльнулся Алексей.
Выходит, я обязан Лыкову жизнью. Если бы он не приехал на вызов, до больницы меня бы в таком состоянии не довезли.
— Благодарю за спасение, — произнёс я, посмотрев целителю в глаза.
— А, это ерунда! — отмахнулся Лыков. — Надо же мне хоть иногда свою работу делать. И потом, кого мне тогда изводить своими нелепыми шутками? Шмелёв совсем лишён чувства юмора, Басов давно отрастил психологическую броню. Только и остаётся, что молодых гонять.
Лыков умчался, потому как ему сегодня предстояло мотаться по всему городу по вызовам, а я всё-таки уснул, но уже через несколько минут проснулся, когда в палату вошёл Шеншин с группой стажёров: две девушки и парень. Они беспокойно оглядывались по сторонам, будто из-за любого угла на них могли выскочить жуткие монстры с клизмами или скальпелями в руках. Даже не знаю что страшнее.
Глядя на перепуганных стажёров, я не мог поверить, что всего пару лет назад мы были такими же. Как же много изменилось за это время!
— Приветствую, пациент! — широко улыбнулся Юрий Александрович. — Позволишь провести диагностику? Случай у тебя интересный, а я хочу обкатать молодёжь.
— Чего не сделаешь ради науки и медицины, — ответил я с улыбкой.
Девчонки краснели и смущались, и мне в какой-то момент даже показалось, что рассматривали они совсем не повреждения. А когда они начали молоть полную ерунду, путаясь в наблюдениях, я только укрепился в этой мысли. Эх, Тихоновны на них нет! Вот бы Леонова их сейчас пропесочила!
Я от души улыбался, когда слушал предположения стажёров насчёт моих диагнозов. Именно, что предположения. Никто с уверенностью не озвучил ни один диагноз. Неужели за два года они смогут наверстать упущенное? Такие специалисты ни в отделении, ни в «скорой» не нужны — хватает и одного Завьялова. А что будет, если таких сказочников наберётся целое отделение?
Пока я улыбался, Шеншину было не до веселья. Он задавал наводящие вопросы, переспрашивал и пытался направить мысли ребят в нужное русло. К счастью, многие смогли собраться, побороть волнение в купе со стеснением, и выдать нечто вразумительное. Осмотр занял минут двадцать времени, но это пошло на пользу будущим целителям.
К концу дня Юрий Александрович заглянул ко мне уже без свиты, провёл процедуру и разрешил отправиться домой.
— Фух! А меня пугали, что буду три дня тут валяться.
— Могу и на три дня оставить, как и положено, — вмиг отозвался Шеншин. — Только какой смысл тебя тут держать? Опасности для жизни нет, а ты ведь и сам целитель и сможешь в случае чего подлечиться. Но выписывать я тебя не стану раньше срока, так и знай. Будешь показываться каждый день, чтобы я следил за