Здесь приятный полумрак и две сотрудницы в белых халатах.
– Я от Игоря Станиславовича, – объясняет Огнев свое нежелательное присутствие.
Даже не удивляюсь.
– Проходите уже, – рявкает, видимо, та самая «злая». – Вы, – кивает на меня, – оголяйте живот, стелите пеленку и ложитесь на кушетку. А вы в-о-он на тот стул сядьте и не отсвечивайте.
– Есть не отсвечивать, – ворчит Антон и, устроившись, складывает руки на груди. Наблюдает, как я задираю свитер и расстегиваю джинсы.
Раздеваться перед ним в присутствии посторонних максимально странно. Мы вообще сегодня в каких-то странных ролях. Еще и не разговариваем особо.
– А пол ребенка можно будет посмотреть? – мой сопровождающий в первую же минуту не сдерживает обещания и интересуется.
– Пол – рано, – с серьезным выражением лица отвечает узистка. – Только цвет глаз могу посмотреть.
– Это как? – удивляется Огнев.
– Каком кверху, – сотрудницы смеются в голос.
Я тихонько улыбаюсь.
– Мне сказали: срок двенадцать недель, – робко сообщаю.
Волнение такое, что меня в жар кидает. Испытываю одновременно ужас и восторг в ожидании хоть какой-то информации. Вздрагиваю от холодного геля, плюхающегося на живот.
Узистка хмурится. Я неосознанно в точности повторяю ее мимику. Морщу лоб, вытягиваю лицо и приоткрываю рот.
– Нет, срок у вас меньше, – задумчиво произносит. Я ликую. – Тут другое…
– Что? – спрашиваем мы с Антоном в голос.
– Вот, сами смотрите, – поворачивает она экран, и я слышу восторженное Огневское «Охренеть!»
Глава 37. Есения
– А что это? – переспрашивает Антон.
Хмурится. Путается, волнуется. Пот со лба вытирает. Я смотрю на него возмущенно. К чему было эпичное «Охренеть!», если он ничего не понял? По голове его, что ли, ударили?
Второй медработник усмехается и отворачивается к своему столу.
– Похоже на пришельца с глазами, – смотрит в монитор «папаша».
Сталкиваемся взглядами, улыбаемся. Как-то по-новому. Будто знаем теперь что-то крайне важное. Только вдвоем.
– Сам ты пришелец, папаша, – грубовато смеется узистка. – И не глаза это вовсе. Это ваши… дети.
– Дети? – ужасаюсь я.
– Дети! – мечтательно вторит Огнев.
Рот сам собой открывается. В смысле дети? Он там что, не один?..
В приступе паники смотрю на свой плоский, ровненький животик. Мягкий рельеф, светлая, чистая кожа. Мысленно со всем этим добром прощаюсь. Вспоминаю, что врач, у которой я лечилась, предупреждала: после стимуляции возможна многоплодная беременность, но я пропустила мимо ушей.
На одного-то уже с Зародышем не надеялась!
– И сколько же их там? – набираюсь смелости.
– Там их двое!
– Двое… – пробую количество своих будущих детей на вкус.
Мы с Антоном снова переглядываемся. Смущаемся оба. Он… улыбается, а я в шоке. Теперь меня будто по голове ударили. «Двое-двое-двое», – слышится. И совсем неромантичным это все кажется. На капкан похоже.
Одновременно как-то радостно и горько.
– Вот смотрите, это ваш первый, – она обводит курсором один «глаз» по версии Антона Огнева. – А вот и второй. Хорошенькие, одинаковые. Как на подбор.
– Охренеть! – повторяет Антон.
Я быстро окидываю взглядом отца своих будущих детей: руки на поясе, глаза на лоб от такой новости полезли. Радости вроде особой не вижу.
– Только вот для скрининга рано вы пришли. Срок еще небольшой. Напутали что-то в женской консультации. Вам надо туда вернуться и записаться на прием к акушеру-гинекологу. Когда срок подойдет, он вас снова ко мне направит.
– Спасибо, – шепчу, поднимаясь с кушетки и вытирая живот.
Как из кабинета выходим – не помню. Вообще, просто пусто. Белый лист и ноль сознания. В себя прихожу уже в машине. Антон включает подогрев сиденья и врубает печку на полную мощность. Затем тянется к моим рукам, видимо, чтобы их погреть, но я резко отшатываюсь.
– Не трогай меня!.. – прошу вымученно.
– Есь…
– От тебя не знаешь, чего ждать, – жалобно всхлипываю. – Сейчас потрогаешь, а в следующий раз придем – и скажут, что их там трое.
– Эт вряд ли, – хрипит он уже над ухом.
Гладит раскиданные по плечам волосы. Мы одновременно переводим взгляды на мой живот, будто там что-то иноземное и страшное.
Двое!..
До меня наконец-то доходит, и я начинаю реветь. Навзрыд. Антон обнимает, прислоняет мою голову к груди и хочет успокоить. У самого сердце долбится так, что вот-вот дети без отца останутся, еще не родившись.
– Вот что ты за человек, Огнев? – ругаюсь и бью его ладонью по плечу. – Сразу двое!.. Вот как так можно?..
– Прости, Фюрер. Я… кажется, перестарался.
Он смеется, а я еще больше реву. Конечно, я хотела ребенка. Но одного! Я хотела наслаждаться материнством, а с двойней это вряд ли получится.
Прикрыл меня своим золотым ключом на долгие годы дома. Проклятый спасатель!
– Че ты страдаешь? – вздыхает он. – Все ведь хорошо. Подумаешь, двое! Ты второго кота даже не заметила.
– Это слабый аргумент. На троечку!..
Антон подцепляет мой подбородок пальцами и смотрит в глаза. Вытирает слезы на щеках. Улыбается обворожительно.
Склоняется для поцелуя. Я отвечаю. Мы целую ночь спали отдельно, и я соскучилась. Обняв ладонями колючее лицо, наслаждаюсь прикосновением мягких, горячих губ. Все сомнения сразу как пробки вышибает. Мужская ладонь опускается на мой живот. Греет…
Антон надежный. Я ему доверяю. Мы, наверное, еще не раз поругаемся, но даже ругаться с ним безопасно, что ли? Как бы он ни злился, всегда держит себя в руках. Не обижает словами. Не пытается быть выше.
Сердце трепещет от осознания скорого счастья.
– Ан-тон, хватит, – задеваю губами широкий подбородок и укладываю голову ему на плечо.
Чувствую, как на серьезном лице просыпается улыбка. Будто настроение у Огнева прекрасное и душа поет.
– Все хорошо будет, Есь. Нас двое, котов двое и… детей будет двое.
– А туалет один, – говорю с укором, вспоминая утро.
Антон откидывает голову на спинку и хохочет.
– Придумаем что-нибудь. Из-за этого точно реветь не стоит…
Глава 38. Есения
– И что же ты придумаешь? – отодвигаюсь, утирая слезы.
Он загадочно на меня смотрит. Подмигивает и награждает ласковым поцелуем в лоб.
– Чего-нибудь придумается. Квартиру поменяем, например. Туалетную площадь увеличим согласно посадочным местам.
– Антон, с ума сошел?.. – Теперь я смеюсь. – Ты ведь только ремонт сделал. Ради меня будешь квартиру менять?
Бросив короткий взгляд на мои губы, опускает его на живот и, отвернувшись, выезжает на дорогу.
– Ради вас…
Ради нас!.. Эх!
Мечтательно посматривая в окно, уже мысленно раскладываю вещи в новенькой, хотя бы трехкомнатной квартире, как вдруг неожиданно мрачнею. Что-то я расчувствовалась совсем. Антон со мной сутки почти не разговаривал, вообще-то. А